С-101 в воспоминаниях экипажа - Михаил Константинович Чуприков Страница 21

Кораблей противника мы не встретили, но с кораблями охранения союзников нам пришлось вести боевые действия. Дело в том, что мы заняли не тот полигон, который нам предназначался, а через занятую нами позицию проходил путь конвоя. Естественно, что корабли охранения конвоя союзников, обнаружив вблизи конвоя подводную лодку, принимали нас за противника и производили усиленное бомбометание. 2–3 дня были просто ужасными: нам не давали всплыть для зарядки аккумуляторной батареи и пополнения запасов воздуха. Беспрерывные срочные погружения то от кораблей союзников, то от самолетов противника, которые шли бомбить конвой. Один из самолетов противника даже приглашал нас к конвою союзников, видимо, приняв нас за немецкую подводную лодку.

Нам пришлось запросить штаб флота изменить место нашего действия. Нас запеленговали и рекомендовали проверить наши координаты и занять место по диспозиции. Мы действительно находились не там, где нам нужно было быть. Лодка перешла в свой район по диспозиции, и у нас наступили спокойные дни. Больше ничем примечательным этот поход не был. Через пятнадцать суток мы возвратились в базу и начали подготовку к следующему походу.

В начале мая 1942 года подводная лодка С-101 покинула Екатерининскую гавань и направилась в район Тана-фьорда к мысу Слетнес. Баренцево море нас встретило очень сурово, бушевал шторм, проходили снежные заряды. Задача похода – уничтожение кораблей и транспортов противника. Переход завершен, мы в 35–40 милях от берега, погружаемся и следуем к нему, форсируя минное поле противника. Зацепились за минреп, но все сошло благополучно, отделались только морозом по коже, но это бывает. У берега большая волна и удерживать лодку на перископной глубине почти невозможно. Пару раз нас выбросило на поверхность, а загонять лодку под воду на волне очень тяжелое дело. Пришлось в обратном порядке форсировать минное поле и следовать в район зарядки. Штормовать пришлось несколько дней. Даже лежать на койке очень трудно, иногда выбрасывает на палубу, многие укачались. Пища почти не готовится, едят те, кто могут, питаются консервами и пока что свежим хлебом. Штормит, очень скучно. Как говорят, и дело не делается, и от дела не бегается.

Через несколько дней шторм начал стихать, и мы направились к берегу. Поход, однако, проходил без намека на успех. Шли частые снежные заряды, море было неспокойное и совершенно вымершее: ни одного корабля, ни одного транспорта. 24 мая мы отошли в район зарядки, зарядили аккумуляторную батарею и в ночь (которой в это время на севере нет) на 25 мая направились в очередное турне к берегу. Форсировав минное поле, утром 25 мая мы подошли к берегу противника и стали маневрировать, поджидая какой-либо объект для атаки.

Вот акустик доложил, что слышит шум винтов, вахтенный офицер в перископ увидел конвой противника. Погода не благоприятствовала атаке. Стоял штиль, море было совершенно спокойно. Командира вызвали в рубку. Объявлена торпедная атака. Все стоят на боевых постах. Напряженность возрастает по мере сближения с противником. В отсеках прильнули ухом к переговорным трубам и слушают, что происходит в центральном посту. Идут два транспорта, пять миноносцев и четыре охотника за подводными лодками.

Командир маневрирует для выхода в точку залпа. Инженер-механик Г.А Динцер следит за плавучестью лодки, обеспечивает выход на перископную глубину, ведет контроль над работой рулевых, стоящих на постах вертикального и горизонтальных рулей, а также контролирует правильность изменений хода. Весь личный состав подводной лодки напряжённо работает.

Дана команда: «Носовые аппараты к выстрелу изготовить». Из первого отсека доложили о готовности носовых аппаратов. Командир отдает приказание всплыть на перископную глубину. Одновременно подается команда в первый отсек: «Аппараты…» По этой команде все окончательно приводится в готовность к выстрелу, нажим на боевой клапан – и торпеда пошла. Лодка с небольшим дифферентом на корму всплывает на перископную глубину, это самое опасное положение, так как при стрельбе должен быть дифферент 0° или 0,5° на нос. При выстреле, во-первых, получается момент от отдачи, дифференцирующий на корму, и, во-вторых, на какое-то время облегчается нос лодки, так как торпеда весит больше воды, что также способствует увеличению дифферента на корму. Стрельба с дифферентом на корму также не рекомендуется из-за того, что торпеда в первый момент выскакивает на поверхность воды и тем самым выдает лодку. Такое положение подводной лодки неизбежно вызывает ее всплытие. В это время мы еще не имели системы беспузырной торпедной стрельбы. И вот, в момент всплытия, одному из торпедистов показалось, что подана команда «Пли», он нажал на боевой клапан, и торпеда вышла. Лодка стремительно пошла вверх, торпеда выскочила на поверхность, а время залпа еще не наступило. Лодку удалось удержать от всплытия, но, видимо, перископ очень высоко был поднят над водой. Противник видел все происшедшее. Было приказано больше торпед не выпускать и погружаться. Никаких взрывов мы не слышали. Через короткий промежуток времени всплыли на перископную глубину, конвой следовал тем же походным ордером, держа курс на запад. Была дана команда: «Отбой торпедной атаки».

Началось маневрирование вдоль побережья противника в ожидании встречи с ним. Часа через 2–3 акустик вновь доложил, что слышит шум винтов на западе. В поднятый перископ было видно, что двумя колоннами следуют военные корабли противника, очень похожие на те, которые сопровождали транспорты, но по количеству меньше. Это были миноносцы и охотники за подводными лодками.

Объявили торпедную атаку, носовые и кормовые аппараты приготовили к выстрелу. Так как подводная лодка оказалась между двумя колоннами, командир решил атаковать головные миноносцы обеих колонн. Мы собирались уже выстрелить торпеды, когда командир увидел, что с миноносцев начали выстреливать глубинные бомбы и миноносцы повернули на лодку.

Поступило приказание закрыть передние крышки кормовых и носовых аппаратов и погружаться на 20 метров. В этот момент взрыв страшной силы потряс лодку. Выбили батарейные автоматы, погас свет, посыпалось битое стекло, клинья и другое аварийное оборудование. Началась ожесточенная бомбежка. Личный состав второго и четвертого отсеков не успевали включать батарейные автоматы, и лодка практически оставалась без хода. Мы медленно погружались и на глубине 90 метров легли на грунт. Наше положение было критическим. В первые 20–30 минут глубинные бомбы сыпались почти беспрерывно. Решили подвсплыть и, маневрируя на ходу, оторваться от преследования. Корабли противника стали стопорить ход, прослушивать и затем опять начинали бомбить. В момент, когда противник бросал глубинные бомбы,