Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия - Дэвид Маклеллан Страница 20

из Цюриха в марте 1843 года образовалась очевидная брешь, которую нужно было заполнить. Руге тем более привлекал Цюрих, что он являлся (наряду с Парижем) главным центром немецких эмигрантов. Учитывая, что среди этих изгнанников были как интеллектуалы, так и рабочие, было разумно, чтобы новое обозрение сочетало в себе теорию Deutsche Jahrbücher с более непосредственными политическими идеями Rheinische Zeitung. Руге весьма восхищался Марксом и писал своему брату Людвигу: «Маркс очень умен. Он беспокоится о своем будущем и особенно о ближайшем. Поэтому, продолжая издавать Jahrbücher, вполне естественно просить его о помощи» [1]. Так что, когда в январе 1843 года Руге предложил ему и Марксу стать соредакторами, Маркс с энтузиазмом согласился.

Естественно, что замысел Маркса был обусловлен его оценкой политического будущего Германии, которое он считал связанным с революционным движением. В марте 1843 года он писал: «Можно, вероятно, позволить кораблю, набитому дураками, плыть по ветру некоторое время, но он столкнется со своей судьбой только потому, что дураки не верят в нее. Эта судьба – революция, которая предстоит нам» [2]. В письме к Руге, написанном два месяца спустя для публикации в готовящемся выпуске журнала, Маркс порицал его за пессимистичный взгляд на будущее Германии. «Это правда, – писал он, – что старый мир находится во владении обывателя; но мы не должны относиться к нему как к пугалу и испуганно отворачиваться. Пусть мертвые хоронят и оплакивают своих мертвецов. Напротив, завидно быть первым, кто живым войдет в новую жизнь; таков будет наш удел» [3]. После пространного анализа филистерского характера современной Германии Маркс заявил, что «только ее отчаянное положение вселяет в меня надежду». Он уже начинал прозревать революцию, осуществляемую союзом «мыслящих» и «страдающих»:

«Система прибыли и коммерции, собственности и эксплуатации человека человеком гораздо быстрее, чем увеличение численности населения, приводит к расколу современного общества, который старое общество не в состоянии залечить, потому что оно никогда не лечит и не создает, а только существует и наслаждается. Существование страдающего человечества, которое мыслит, и мыслящего человечества, которое угнетено, должно быть неприятно и неприемлемо для животного мира обывателей, которые не действуют и не мыслят, а только наслаждаются.

С нашей стороны старый мир должен быть выведен на свет, а новому придана позитивная форма. Чем дольше события дадут мыслящему человечеству время опомниться, а страдающему – собраться, тем совершеннее будет рождение продукта, который настоящее носит в своем чреве» [4].

В силу своего революционного оптимизма Маркс был категорически против простого продолжения Deutsche Jahrbücher. «Даже если бы Jahrbücher был снова разрешен, все, чего мы могли бы добиться, служило бы бледной копией исчезнувшего журнала, а этого уже недостаточно» [5]. Руге сначала думал о выпуске памфлетов, но Маркс решительно высказался за ежемесячник как более эффективное средство пропаганды. Поэтому они с Руге решили дать практическое воплощение идее франко-германского сотрудничества, которую в то или иное время в течение двух предыдущих лет предлагали большинство младогегельянцев. Под влиянием французской мысли радикалы стали мыслить в международных масштабах – в отличие от либералов, которые из-за кризисов 1840-х годов были вынуждены придерживаться узколобого национализма. Гесс и Вейтлинг учились социализму во Франции, а Фейербах решительно высказал мысль о том, что «новая» философия, если она хочет быть эффективной, должна сочетать в себе немецкую голову и французское сердце. Маркс с огромным энтузиазмом воспринял эту перспективу: «Франко-немецкие анналы – это был бы принцип, важное событие, начинание, которое наполняет человека энтузиазмом» [6]. Фрёбель согласился опубликовать рецензию такого характера, и началась подготовка. В мае Маркс и Фрёбель навестили Руге в Дрездене; Руге согласился внести 6000 талеров, Фрёбель – 3000, и они втроем выбрали Страсбург в качестве места публикации. Ближайшее будущее Маркса теперь было гарантировано: в качестве соредактора журнала он получал жалованье 550 талеров и еще 250 или около того от гонораров.

Теперь путь к женитьбе был наконец открыт. В марте он написал Руге:

«Едва мы подпишем договор, я поеду в Кройцнах и женюсь… Не романтизируя, могу сказать, что я влюблен по уши, и это совершенно серьезно. Я помолвлен уже более семи лет, и моя невеста участвовала от моего имени в тяжелейшей борьбе, которая подорвала ее здоровье. Отчасти против ее пиетистских и аристократических родственников, для которых Господь на небесах и Господь в Берлине являются предметами равного почитания, а отчасти против моей семьи, в которой обосновались некоторые радикалы и другие заклятые враги. В течение многих лет мы с моей невестой ведем более бесполезные и изнурительные бои, чем многие другие люди в три раза старше нас, которые постоянно говорят о своем “опыте”. Как же дорого это слово нашим поборникам золотой середины!» [7]

Трудности в семье Женни усугубились с приездом ее сводного брата Фердинанда, карьерного государственного служащего и впоследствии прусского министра внутренних дел, который в 1838 году был назначен на важный пост в Трире. Возможно, чтобы избежать его влияния, Женни вместе с матерью, вероятно уже в июле 1842 года, переехала на курорт Кройцнах в 80 км к востоку от Трира. Маркс навестил ее там в марте, чтобы составить планы относительно брака.

Как только он уехал, Женни написала ему:

«Мне кажется, что ты никогда не был таким дорогим, таким милым, таким очаровательным. Каждый раз, когда мы расставались, я была очарована тобой и хотела бы, чтобы ты вернулся, чтобы еще раз сказать тебе, как ты дорог, как ты совершенно дорог мне. Но в этот последний раз ты ушел триумфатором; я не знала, как ты был дорог мне в глубине души, пока не увидела тебя во плоти; у меня остался только один верный портрет, на котором ты стоишь перед моей душой во всей своей ангельской мягкости и доброте, возвышенной любви и духовном блеске. Если бы ты снова был здесь, мой дорогой маленький Карл, какую способность к счастью ты нашел бы в своей храброй девочке; и даже если бы ты проявил худшие наклонности и еще более гнусные намерения, я все равно не приняла бы реакционных мер [8]; я бы терпеливо сложила голову, пожертвовав ей моему непослушному мальчику <…> Помнишь ли ты еще наши разговоры в сумерках, наши манящие игры, наши часы дремоты. Дорогое сердце, каким хорошим, каким любящим, каким внимательным, каким радостным ты был!» [9]

В письме также содержались подробные инструкции о том, что нужно и что не нужно покупать для свадьбы, которая состоялась в протестантской церкви и регистрационной конторе в Кройцнахе 19 июня 1843 года. В официальной регистрации пара была описана как «г-н Карл Маркс, доктор философии, проживающий в Кёльне, и фройляйн Иоганна Берта Юлия Женни фон Вестфален, без определенного