Между Лондоном и Москвой: Воспоминания и последние записи - Иоахим фон Риббентроп Страница 2

Сказанному выше отнюдь не противоречит мнение английского посла в Берлине Невилла Гендерсона, видевшего в Риббентропе сочетание «тщеславия, глупости и поверхностности». Впрочем, едва ли могло быть иначе, учитывая тот политический курс, который проводил Риббентроп. Вслед за Гитлером он изо дня в день пугал своих зарубежных партнеров, будто по вине коммунизма Германия стоит на краю пропасти, беспрестанно твердил о советской, большевистской экспансии, угрожающей Западу, и под этим пропагандистским соусом выдвигал требование об отмене «версальского диктата», делающего Германию бессильной перед лицом внешней опасности. Так примитивно предподносились им главные задачи гитлеровской дипломатии — добиться ревизии в пользу Германии версальской системы, сколотить единый антисоветский фронт, изолировав Советский Союз.

Версальский договор 1919 г., завершивший первую мировую войну, предусматривал миропорядок, отвечавший интересам держав-победительниц. Он устанавливал виновность Германии и ее союзников в развязывании войны, перекраивал карту Европы: Франции возвращалась Эльзас-Лотарингия, отторгнутая Германией после франко-прусской войны 1870–1871 гг.; Бельгии передавались округа Мальмеди и Эйпен, Польше — Познань, часть Поморья; Данциг (Гданьск) объявлялся вольным городом, предусматривались и некоторые другие территориальные изменения. Германия обязывалась строго соблюдать независимость Австрии. Вся германская Часть левобережья Рейна и полоса на правом берегу шириной 50 километров объявлялись демилитаризованной зоной. Колонии Германии были поделены между державами-победительницами. Военные пункты Версальского договора предусматривали ограничение германских вооруженных сил 100-тысячной сухопутной армией, основная часть сохранившегося военно-морского флота передавалась победителям.

Советская Россия не была приглашена на Парижскую конференцию, где разрабатывались Версальский договор и другие послевоенные соглашения по перекройке мира. Участники конференции не считались с ее интересами. Более того, ряд положений Версальского и других договоров, особенно Локарнского, были явно направлены против Советского государства. Это и предопределило сугубо негативное отношение советского руководства того времени к Версальскому договору. В то же время оно понимало, что версальская система таит в себе возможность взрыва межимпериалистических противоречий, и думало об их использовании в своих интересах.

Тяжелые, а в ряде случаев и дискриминационные для Германии положения Версальского договора делали версальскую систему мирного урегулирования крайне неустойчивой, чем и воспользовался Гитлер для ее ускоренного развала. Заведомая порочность версальской системы обеспечила ему внутри Германии благодатную почву для раздувания националистических, шовинистических и реваншистских настроений. Тема «унижения Германии», требования дать ей возможность обрести «равноправие в вооружениях» стали ведущими в нацистской пропаганде, и не последняя роль в раздувании страстей принадлежала Риббентропу. Выступая 15 августа 1934 г. в Берлине, он, ссылаясь на Гитлера, утверждал, что в «равенстве в вооружениях» — ключ к мирному будущему немцев и Европы. Риббентроп отрицал, что в Германии возрождается милитаризм, и представлял марши коричневорубашечников как проявление стремления навести порядок и дисциплинировать народные массы с целью уберечь их от «бациллы коммунизма».

Стремление Риббентропа подражать Гитлеру доходило до прямого пресмыкательства перед ним, отмечали современники, Риббентроп мог даже закатывать истерику, когда интуитивно чувствовал, что фюрер недоволен им. Но все это не мешало ему оказывать свое влияние если не на коренные установки германской внешней политики и дипломатии, то на тактические приемы, методы и формы осуществления внешнеполитических предписаний фюрера.

Риббентроп всемерно старался войти в доверие к Гитлеру. Ему помогло на первых порах то, что ставший рейхсканцлером фюрер не обладал нужным опытом в области внешней политики и дипломатии, не владел иностранными языками. Риббентроп, в прошлом коммивояжер и коммерсант по продаже вин, длительное время жил во Франции, Англии и Канаде, свободно владел французским и английским языками. По сравнению с необразованностью и невежеством других нацистских лидеров он даже выглядел «интеллектуалом» и космополитом. К тому же ему удалось убедить Гитлера в том, что, имея доступ к влиятельным деловым и политическим кругам Лондона и Парижа, он сумеет претворить в жизнь замыслы фюрера. Риббентроп полагался на свое знакомство с наследником британского престола Эдуардом, правда лишившимся трона из-за женитьбы на разведенной американке. Король Эдуард VIII и миссис Симпсон не скрывали своих прогерманских взглядов. Однако планы Риббентропа рухнули, когда отрекшийся от престола и ставший герцогом Виндзорским Эдуард вместе с новоиспеченной герцогиней отправились по решению британского правительства на Багамские острова и были таким образом отстранены от политической жизни Лондона. Правда, они все же посетили Германию и были приняты Гитлером в его баварской резиденции Берхтесгаден.

Не преминул Риббентроп использовать для своего возвышения и то, что Гитлер питал недоверие к чиновникам, особенно дипломатам, сформировавшимся в недрах Веймарской республики. Поначалу нацистская партия имела в своих рядах небольшое число членов, обладавших опытом дипломатической работы за рубежом. Национал-социалисты, которых Гитлер направлял с дипломатическими поручениями, как правило, терпели фиаско. Так было с Розенбергом, вернувшимся из Лондона в мае 1933 г. с пустыми руками. Не преуспел в Женеве и другой нацистский главарь, Роберт Лей. К тому же опытные дипломаты-профессионалы и старшие чиновники МИДа в первые шесть лет нацистского правления тревожились по поводу слишком поспешной «политики ревизии» версальской системы, опасаясь, что она может привести к войне в условиях, когда Германия еще к ней не готова.

Первый крутой поворот Гитлер сделал в отношении профессионалов-военных, понимая, что без их помощи он не сможет превратить 100-тысячный (по Версальскому договору) рейхсвер в агрессивный, наступательный вермахт. Он пошел на сделку с военными в ущерб штурмовикам, которые, как еще недавно заявлял Риббентроп, «дисциплинировали немцев и наводили порядок в стране». Это было одной из причин кровавой операции, известной под названием «Ночь длинных ножей», когда 30 июня 1934 г. были ликвидированы глава штурмовых отрядов (СА) Эрнст Рём и сотни других руководителей ставшей оппозиционной коричневой нацистской армии. Победу одержали вермахт и СС.

По-иному действовали нацисты в отношении внешнеполитического ведомства Германии. 1 апреля 1933 г. Альфред Розенберг основал внешнеполитическое бюро нацистской партии. Оно было призвано представлять собственную внешнюю политику нацистов и готовить дипломатов с соответствующим образом мышления. Провозглашенная с большой помпой программа Розенберга с треском провалилась. Неудача Розенберга в его попытках установить контакты с влиятельными кругами Лондона в мае 1933 г. явилась для Риббентропа Божьим даром. Уже в следующем году он учредил свое собственное «бюро», ведавшее внешнеполитическими делами нацистской партии. Бюро, насчитывавшее в 1936 г. 160 сотрудников, занималось, по некоторым сведениям, перехватом шифрованной переписки иностранных государств. С помощью своего бюро Риббентроп выдвинулся на роль дипломатического советника фюрера, и это открыло ему возможность влиять в обход профессионального аппарата министерства иностранных дел на формирование внешней политики Германии.