Жуков. Портрет великого полководца - Виктор Иванович Устинов Страница 19

и пленена немцами в первые дни войны, и последующие тяготы и трагедии войны, связанные в том числе и с этой потерей, отодвинули на задний план поиск виновных – их было слишком много в первый год войны. А в последующие годы Сталин считал недостойным их поиск – в крушении армии в приграничном сражении были виновны не только военные, но и многие руководители страны, в том числе и он лично.

Несмотря на явные признаки лихорадочной подготовки фашистской Германии к войне против Советского Союза, все мероприятия наркомата обороны, связанные с сосредоточением и развертыванием наших войск в приграничных западных округах, велись с большой осторожностью и крайне медленно. Наиболее раздражительным к переменам и к малейшим изменениям в оперативном построении войск был сам нарком С. Тимошенко. Это была хорошо известная личность не только в армии, но и в стране; уважение к нему неоднократно подчеркивал Сталин (они вместе во время Гражданской войны участвовали в обороне Царицына в 1918 году), и мнение маршала было всегда весомым и определяющим. Как и Сталин, Тимошенко ненавидел войну, и в нем всегда присутствовала та государственная осторожность, которая полезна для поступательного движения к миру, а не к войне. Решительности в нем недоставало, как не хватало в нем и самостоятельности в принятии решений; не было у него и бесстрашия перед лицом судьбы и той напряженности и особой страстности, что присуща талантливому военачальнику. Ненавидя войну, он противился всяким открытым приготовлениям к ней, полагая, что в нужный час и в нужное время всю подготовку к войне можно будет выполнить за короткое время. Много раз, поднимая штабы и дивизии по учебно-боевой тревоге, он выработал у себя твердое и совершенно неверное убеждение, что достаточно нескольких часов, чтобы войска изготовились для ведения боевых действий, забывая при этом, что перевод всех вооруженных сил на военное положение потребует иного исчисления времени и во многом будет зависеть от действий противника. Маршал слыл волевым человеком, умелым организатором, но в узком кругу знали и его слабость – нерешительность. Он был прекрасным исполнителем по предписанным ему постановлениям партии и правительства, решениям Главного военного совета, и совершенно терялся там, где нужно было проявить личную инициативу или почин, а уж о рисках он и не помышлял. При этом он всегда мог умело сослаться на постановления правительства или указания товарища Сталина, которые были уместны и полезны для обстоятельств и событий вчерашнего дня, но никак не для грядущих событий. В быстротекущих событиях, связанных с приближением войны, маршал Тимошенко оказался приверженным старым догмам руководства и управления войсками, и в первые же дни войны он так и не нашел верных и нужных способов отражения наступления немецко-фашистских войск, а строго следовал старым планам прикрытия государственной границы государства, которые уже устарели и не годились

В ответ на переброску крупных контингентов войск вермахта к советской границе с середины мая началось выдвижение 19‑й армии из Северо-Кавказского военного округа в район Черкассы, Белая Церковь; 20‑й армии – из Орловского военного округа в район Могилев, Смоленск и Орша; 21‑й армии – из Приволжского военного округа в район Чернигов, Гомель, Остер; 22‑й армии – из Уральского военного округа в район Себеж, Витебск и Великие Луки; 16‑й армии – из Забайкальского военного округа в район Проскуров, Хмельники. Нарком обороны маршал Тимошенко предлагал их расположить в приграничной зоне линейно, так же как располагались другие приграничные армии, и только настойчивый протест начальника Генерального штаба Г. Жукова против такого решения, услышанный и поддержанный Сталиным, помог расположить их на большей глубине от государственной границы, что спасло эти армии от разгрома в начале войны, и они очень пригодились для отпора врагу в глубине страны. Советское правительство не скрывало переброску армий, наоборот, делало это подчеркнуто демонстративно, чтобы об этом знали в Берлине и во всех европейских столицах. Демонстративно подчеркивался именно оборонительный характер таких действий, что в условиях известной всему миру крупномасштабной концентрации германских войск у границ СССР выглядело вполне логично, о чем и говорилось в сообщении ТАСС от девятого мая сорок первого года48. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 21 июня все эти армии объединялись в группу резервных армий Главного командования, которую возглавил маршал С. Буденный49. Этой группе армий, по предложению начальника Генерального штаба Г. Жукова, ставилась задача приступить к созданию оборонительного рубежа по линии Сущево, Невель, Витебск, Могилев, Гомель, Чернигов, Кременчуг.

В это же время были организованы БУСы – большие учебные сборы резервистов, что, в общем-то, явление вполне естественное для любой армии. Размах этих сборов был велик – ведь в армию, в основном в приграничные округа, было призвано 802 тыс. человек, а через две недели еще 300 тыс. человек, что составляло более 25 % приписного личного состава по мобплану МП-41. Было пополнено 99 дивизий из 169, дислоцированных в пяти приграничных округах: 21 дивизия пополнилась до 14 тыс. человек, 72 дивизии – до 12 тыс., и 6 стрелковых дивизий – до 11 тыс. человек.

Именно этот контингент резервистов, подготовленный перед самой войной, пополнит ряды Красной Армии и составит тот стратегический эшелон, который выдержит в августе большое сражение под Смоленском и положит начало крушению гитлеровского плана молниеносной войны. Все говорило о том, что советское руководство видело сгущающуюся над страной угрозу нападения фашистской Германии и готовило армию и народ к войне.

Из различных источников, по дипломатическим и разведывательным каналам, в Москву стали поступать неопровержимые сведения с указанием конкретных дат нападения гитлеровской Германии, о том, что фашистская армия завершила подготовку к вторжению и что в любой момент следует ожидать ее нападения. Начиная с первых чисел июня председателю Совета министров т. Сталину и народному комиссару по иностранным делам т. Молотову стали непрерывно поступать сообщения о готовящемся нападении фашистской Германии, одно тревожнее другого. Их достоверность по многу раз тщательно проверялась – никто не рисковал донести в правительство непроверенные факты. 16 июня посол в Великобритании Майский сообщил в министерство иностранных дел, что, по данным британского ГШ, на границах Советского Союза ведется беспрецедентная концентрация немецких сил: в Польше – 80 дивизий, 30 – в Румынии. Это же сообщение подтверждала и великолепная кембриджская пятерка разведчиков во главе с Кимом Филби, работавшая на советскую разведку

Ответом на эти угрозы явилось решение советского правительства осуществить в середине мая досрочный выпуск офицеров из всех военных училищ и военных академий, и всем выпускникам вузов было приказано немедленно убыть в свои части (без отпусков). Придя на ежегодное торжественное собрание выпускников военных