Женщины Гоголя и его искушения - Максим Валерьевич Акимов Страница 18

Гоголь всё более и более взрослеет как в личностном плане, так и в творческом, и вот, давно уже собиравший материалы малороссийского быта (в чём ему помогала мать), он создаёт наконец такие произведения, которые лишены юношеского пафоса и метаний. Настаёт момент, когда из-под пера юного Гоголя выходят вещи, которые с тех пор и доселе способны удивлять, радовать и дарить новизну.

Чуть больше месяца (с 25 февраля по 27 марта) Гоголь, оставивший службу в Департаменте публичных зданий, работает только над повестями, над новыми, следующими повестями. Но в конце марта он понимает, что пока не пришло то время, когда можно существовать лишь литературными заработками, и, собравшись с духом, скрепя сердце и не предаваясь гордыне, он снова идёт по статской колее, решается искать нового места, которое в этот раз отыскивает довольно быстро.

Новое трудоустройство поэта нельзя назвать завидным. Гоголь получает место писца в Департаменте уделов. Что поделаешь, ставший рассудительным Гоголь соглашается и на это, ведь он теперь иной, это упорный, знающий цель, взрослеющий хотя и всё ещё очень молодой человек.

И вот в «Отечественных записках» 1830 г., была помещена, без имени автора, повесть Гоголя под заглавием: «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала. Малороссийская повесть (из народного предания), рассказанная дьячком Покровской церкви». Неизвестно, какой гонорар получил Гоголь за эту повесть… Издатель «Отечественных записок» Свиньин во многих местах повести исправил по-своему слог. Гоголь прекратил вследствие этого своё участие в «Отечественных записках» [87].

Однако Гоголь понял, что теперь направление было выбрано верно, и продолжил пробивать путь вслед за этим перевалом. В течение следующих месяцев он продолжал служить в должности, не дававшей престижа и больших доходов, однако на исходе лета кое-что изменяется в жизни нашего поэта, изменяется к лучшему. На службе его заметили наконец, он был назначен помощником столоначальника с жалованьем 750 рублей в год [88].

Но не это становится самым главным событием тех дней, что изменяют наконец жизнь Николая Васильевича по-настоящему. Куда важнее то, что Гоголь приобретает-таки возможность войти в столь желанный круг литераторов, знакомится с людьми, способными помочь в главном деле жизни. Летом 1830 г. Гоголь приобретает дружбу А.А. Дельвига, которая становится поистине бесценной для молодого Николая Васильевича. В «Литературной газете» и в альманахе «Северные цветы», принадлежавшим Дельвигу, начинают выходить гоголевские произведения, причём одно за другим. Дельвиг даёт Гоголю хорошую возможность практиковаться в самых разных жанрах. Наш юный поэт, окончательно отойдя от стихосложения, становится журналистом, беллетристом и прозаиком, пишет теперь всё более серьёзные вещи, причём не только в сфере художественной литературы. Здесь он печатает и публицистику, и свои исторические опыты.

В декабре 1830 г. в «Северных цветах» была напечатана глава из «исторического романа» Гоголя (хотя и не подписанная пока его настоящим именем, а лишь вымышленными инициалами). В январе 1831 г. вышел первый номер «Литературной газеты», где напечатана глава из малороссийской повести Гоголя «Учитель» (подписано П. Глечик), здесь же была опубликована статья «Несколько мыслей о преподавании детям географии» (подписано Г. Янов).

До поры Гоголь по-прежнему скрывается под псевдонимами. Первым произведением, которое подписано настоящим именем, оказалась статья «Женщина». Да-да, та самая, что была создана Гоголем на гребне бурной волны, которая овладела им в первый период жизни в Петербурге, а затем отправила в европейский вояж. Этой статьёй будет заполнен четвёртый номер «Литературной газеты», который выйдет 16 января 1831 г. Как видно, чувства, что владели юным Гоголем в те бурные недели, всё же оставались дороги нашему поэту.

А.А. Дельвиг. Литография XIX в.

Летом 1830 г. происходит знакомство Гоголя с Жуковским.

Для того чтобы свести желанное знакомство с Василием Андреевичем, Николай Васильевич достал откуда-то рекомендательное письмо. Вероятнее всего, оно было написано всё тем же Дельвигом, разгадавшим истинный масштаб таланта Гоголя и сумевшим оказать ему настоящую помощь.

Жуковский не хуже Дельвига сумел распознать истинный талант в Гоголе и принялся помогать ему, причём не только и на пути становления Гоголя в роли литературного корифея, но и в развитии его педагогических опытов. В ту пору Жуковский был воспитанником наследника престола (то есть будущего императора Александра II), Гоголь же мечтал воплотить новые принципы и новые методы педагогики, для чего пытался составлять особые дидактические таблицы для обучения детей. Эти таблицы он принялся совершенствовать теперь с удвоенной энергией и вместе с Жуковским разрабатывал план для преподавания наук наследнику и двум его соученикам (о них ещё пойдёт речь в одной из нижеследующих глав).

Жуковский был благородным человеком, редким примером высокой и тонкой души. Гоголь на всю жизнь сохранил дружбу с ним. Спустя почти 18 лет, в январе 1848 г., Гоголь, вспоминая утро своей жизни, напишет такие строки в письме Жуковскому: «Едва вступивший в свет юноша, я пришёл в первый раз к тебе, уже совершившему полдороги на этом поприще. Это было в Шепелевском дворце. Комнаты этой уже нет. Но я её вижу, как теперь, всю, до малейшей мебели и вещицы. Ты подал мне руку и так исполнился желанием помочь будущему сподвижнику!.. Что нас свело, неравных годами? Искусство. Мы почувствовали родство, сильнейшее обыкновенного родства. Отчего? Оттого, что чувствовали оба святыню искусства» [89].

В.А. Жуковский. Художник К.П. Брюллов

Жуковский сумел понять Гоголя, как никто другой, не укрылось от Василия Андреевича плачевое положение гоголевских финансов и незавидный статус на службе. Жуковский решил похлопотать о Гоголе и обратился к П.А. Плетнёву, который был тогда инспектором Патриотического института и исходатайствовал у императрицы для Гоголя в этом заведении место старшего учителя истории [90].

Удача! Да, настоящая удача наконец улыбнулась Гоголю! Наш юный поэт даже начал слегка важничать. Вот отрывок из его письма матери в Васильевку от 16 апреля 1831 г.: «Я душевно был рад оставить ничтожную мою службу, ничтожную, я полагаю, для меня, потому что иной, бог знает, за какое благополучие почёл бы занять оставленное мною место. Но путь у меня другой, дорога прямее, и в душе более силы идти твердым шагом. Я мог бы остаться теперь без места, если бы не показал уже несколько себя. Государыня приказала читать мне в находящемся в её ведении институте благородных девиц. Впрочем, вы не думайте, чтобы это много значило. Вся выгода в том, что я теперь немного больше известен, что лекции мои мало-помалу заставляют говорить обо мне, и главное, что имею гораздо более свободного времени: вместо мучительного сидения по целым утрам, вместо сорока двух часов в неделю, я занимаюсь теперь шесть, между тем жалованье даже немного более; вместо глупой, бестолковой работы, которой ничтожность я всегда ненавидел, занятия