Семен Гудзенко - Завещание мужества Страница 15

1946

«Мы не от старости умрем…»

Мы не от старости умрем —от старых ран умрем.Так разливай по кружкам ром,трофейный рыжий ром.

В нем горечь, хмель и ароматзаморской стороны.Его принес сюда солдат,вернувшийся с войны.

Он видел столько городов!Старинных городов.Он рассказать о них готов.И даже спеть готов.

Так почему же он молчит?Четвертый час молчит.То пальцем по столу стучит,то сапогом стучит.

А у него желанье есть.Оно понятно вам?Он хочет знать, что было здесь,когда мы были там…

1946

Добрый дождь

Дождь засуху трясет,аж пыльный шлях дымится.Как из пчелиных сот,вода в поля стремится.Старухи крестятся,дождю подставив лица.Кто с ливнем встретится,тот сразу прослезится.

На зависть петухам,дождь запевает звонко.Пройдет по лопухам —слышны удары гонга.В реке завертится —идет кругами пена.Кто с ливнем встретится,полюбит непременно.

Дождем промыт дубняк,стволы дубов набрякли.На гололобых пняхслезой застыли капли.Дождем размыта гать,камней чернеют туши.Я склонен полагать:дожди имеют души.

Есть добрая душа,есть хмурая и злая.Тогда, дубы круша,дождь ходит, завывая.А эту добруюузнал по лентам ярким.Дождь ходит с торбоюи раздает подарки:кому водицы жбан,кому грибы на ужин.

Как будто в барабан,дождь бьет в тугие лужи.— Нет больше за-су-хи! —орет он в полумраке.Цепляясь за суки,за пни и за коряги,бредет лесами дождь,туда,   за перевалы.

Спроси:— Куда идешь? —махнет рукой устало.Еще немало делв полях у работяги.Он вымок.   Он вспотел.Он воду пьет   из фляги!

Закарпатье, 1946-1947

Год рождения

Я родился даже не в двадцатом.Только по стихам да по плакатамзнаю, как заваривалась жизнь.Знаю по словам киноэкранов,знаю по рассказам ветерановпервые шаги в социализм.

Нет,   не довелось мне с эскадрономпо лесным,   по горным,     по гудронным,по степным дорогам кочевать.…Я родился даже не в двадцатом,и в гражданскую одним солдатомменьше полагается считать.Но зато, когда в сорок четвертомстреляным,   прострелянным     и гордымвышел полк на горный перевал,немцы, побратавшиеся с чертом,сразу позавидовали мертвым,ну, а я забыл, что горевало своем рожденье с опозданьем,что не смог в семнадцатом годурухнуть ночью   на гудящем льду,выполнив особое заданье.Полк идет.   Костер у каждой тропкиозаряет пропасти и лес.Огонек мигающий и робкийзаревел и вырос до небес —это осветили закарпатцыв каменных ущелиях проход.

…Был тогда сорок четвертый год.До конца еще полгода драться.Но на миг мы ощутили всемир в его невиданной красе.В Рахове шумела детвора,в Хусте   пели песни до утра,в Мукачеве   заседала власть —в этот миг свобода родилась,как у нас в семнадцатом году!Полк уже по Венгрии идет.И готов я на дунайском льдурухнуть ночью,   выполнив заданье.И мой сын,   услышав обо мне,погрустит в тревожной тишине,что родился тоже с опозданьем.

1947

Закарпатье

Я не знал, что за горным кряжеместь такая страна,где слышна и русская песня,и украинская слышна.

Не читал я об этом в книгах,а по карте не разберешь:то ли песни шумят в долине,то ли реки шумят,   то ли рожь?

Я по улице Льва Толстогона рассвете вошел в городок.В каждом домике закарпатцызнали Пушкина назубок.

Углекопы и лесорубывыходили навстречу мнеи расспрашивали о нашейпобедительнице-стране.

Я гордился моей державой,и меня любовь провелаот села на чешской границеаж до раховского села.

Виноградари и землеробыугощали терпким вином.Я рассказывал.И вставалисталинградские рубежи.

— Расскажи нам о Ленинградеи о Ленине расскажи!

Я рассказывал.И вздымался,прорывая узлы блокад,город — родина революций,гордость Родины —Ленинград.

И спокойно смотрели на западзакарпатские мужики,ощущая пожатье крепкойи всегда справедливой руки.

…Я по просеке вышел в поле,и казалось — на тысячу верстозаряет страну сияньенегасимых кремлевских звезд.

1947

Баллада о трактористе

Он пришел из черноземных местрядовым полтавской МТС.У Миколы линия своя:ездить в отдаленные края.

…Вот он выезжает со двора —перед ним пологая гора,переполосована земляна единоличные поля.

Тесно на бедняцкой полосе:полгектара вспашешь — и ужелебеда висит на колесе,разворачивайся на меже.

Никогда не видел он межи,только фронтовые рубежи.

Первый раз он пашет — не поет,«подкулачником» себя зовет.Надоело!Крикнул за кустом:— Я вспашу, поделите потом!

И пошел — да через весь массив.Ахнули, увидев, мужики.До чего же горный склон красив!До чего просторы широки!

И село задумалось всерьез.…Я потом слыхал от старика,что организован там колхозимени Миколы Чумака.

1947–1948