Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер Страница 15

по крайней мере в начале войны, Сталин рекомендовал прессе и другим средствам массовой информации не делать упор на преследовании нацистами евреев, а подчеркнуть преследования в отношении всех советских народов – украинцев, белорусов, грузин и других. Сталин хотел, чтобы борьба велась во имя любимой страны, земли и дома, а не как оказание помощи евреям. Именно по этой причине в начале нацистского вторжения в СССР многие еврейские общины были застигнуты врасплох.

После войны ситуация ухудшилась. Курс полностью переменился, а подлинная история уничтожения евреев и еврейского сопротивления замалчивалась. Более того, позже, при Хрущеве, евреи были представлены как пособники нацистов в войне против СССР!

Как и все рассказы в этой книге, рассказы Шмуэля Персова следует рассматривать на этом фоне. То же касается воспоминаний партизанских лидеров Орланда и Линькова, которые следуют за Персовым. Советскую литературу военного и послевоенного времени также следует рассматривать в контексте этих огромных ограничений. Мы сможем оценить нашу собственную свободу как писателей и читателей сегодня, когда поймем, какое давление оказывалось на советских писателей, интеллектуалов и простых граждан. Персов погиб, как и многие другие писатели, поэты и мыслители, во время сталинских чисток, но он выполнил свою задачу, изобразив евреев активными борцами и преданными гражданами.

Наше сегодняшнее отношение к Советскому Союзу остается двойственным; хотя СССР продолжает подавлять евреев в культурном и религиозном плане, тысячи восточноевропейских евреев тем не менее были спасены советской армией и флотом благодаря их доблестной победе над нацизмом. За это мы находимся в долгу перед советским народом и его руководителями.

A. «Твое имя – народ»

Батальон отступал.

Немцы неустанно наступали со всех сторон. Оставался лишь один путь – берег реки. Но моста поблизости не было, а наводить военный мост не было времени, поэтому оставалось только броситься в воду и вплавь перебраться на противоположный берег, но партизаны знали, что это бурная и глубокая река.

Два красноармейца, будучи хорошими пловцами, вызвались проверить реку, чтобы найти место, где не так глубоко и дно более твердое, так как кроме пехоты нужно было переправить всю колонну с транспортом. Командиры с нетерпением оглядывались вокруг, наблюдая за тем, что происходит у реки. В любой момент немцы могли предпринять атаку, и в этих неблагоприятных условиях весь батальон мог быть уничтожен. Времени было в обрез.

Один из пловцов доплыл до середины реки и начал погружаться под воду. В этом месте волны были очень высокими.

Другой заходил в воду несколько раз, затем на мгновение исчез. И вдруг всплыл…

На берегу росло напряжение. К командиру привели старика.

– Мы его поймали, он без документов, – сказал часовой.

– Ты кто? – спросил командир.

– Еврей.

– Вижу. Спрошу еще раз: кто ты и откуда?

– Из города Хачкловирта, из еврейской части Найе Лебен, недалеко отсюда. Немцы взяли, – старик разрыдался, как ребенок. – Так вышло, что в тот день меня не было дома, и поэтому я выжил. Но другие… – он сделал отчаянный жест руками. – Убийцы не пощадили даже младенцев.

– И что ты делаешь здесь, на фронте?

– Вы думаете, я знаю, что я делаю?.. Я брожу по окрестностям… Возможно, я мог бы добраться до партизан, где я мог бы найти местных крестьян; они знают меня, и вы… Вы, кажется, тоже русский, как и я. Вы арестовали меня, держите под прицелом… Как будто я…

В этот момент командиру сообщили, что два солдата вернулись со следующей новостью:

– Это не река, это черт знает что. Дно мягкое и полно ям.

– Но оставаться здесь невозможно, – сказал командир.

– Товарищ! – еврей подошел к нему ближе. – Если вы мне позволите…

– Не перебивать, – сердито ответил командир.

Но еврей настаивал:

– Я местный. Я родился здесь. Я знаю эту реку как свои пять пальцев.

И, не дожидаясь ответа, он быстро начал раздеваться. Стоя нагишом, старик был похож на маленького шаловливого мальчика, приклеившего бороду к подбородку, чтобы выглядеть смешным. На спине у него были десятки следов от банок, выглядевшие совсем свежими[29]. Был пасмурный день, и завывал холодный ветер. Не раздумывая он прыгнул в воду, поплыл в сторону противоположного берега, нырнул, а затем всплыл на некотором расстоянии. Тем, кто стоял на берегу и наблюдал за евреем, то ныряющим, то всплывающим, казалось, что он показывает им какие-то фокусы. Вдруг он всплыл на поверхность и радостно воскликнул:

– Вот нужное место.

Солдат подплыл к тому месту, где стоял еврей.

– Да, это то самое место, вода не слишком глубокая, а дно твердое.

Еврей поплыл к противоположному берегу, двигаясь зигзагами, ныряя в определенных местах, затем снова всплывая, и, как опытный инструктор, давал указания солдату, плывущему рядом с ним:

– Сюда! Плыви вправо! Еще немного. Вот так, вот так!

Еврей переправил солдата на противоположный берег реки, а затем поплыл обратно к месту, где его ждал батальон. Когда он вышел из воды, он посинел от холода, а зубы его стучали. Чтобы согреться, он начал прыгать. Командир снял с себя шинель и сказал:

– Вот, возьми это, старик. Надень, чтобы согреться!

Батальон перешел на другой берег со всеми солдатами и машинами. Только командиры и несколько взводов остались позади. Повернувшись к еврею, командир сказал:

– Ты согрелся? Нам пора переходить на другой берег.

– Ты возьмешь меня с собой? – спросил еврей.

Командир сердито ответил:

– Что за вопрос! Давай, старик, поторопись!

Еврей не успел встать. Вокруг него начали рваться один за другим снаряды. Раздавались стоны раненых. Когда командир оглянулся на еврея, тот был уже мертв.

Те, кто уже перебрался на противоположный берег, открыли по немцам ответный огонь. Командиры стали переплывать реку так быстро, как только могли, унося с собой раненых и мертвого еврея. Когда весь батальон был вне опасности, один из солдат похоронил еврея в военной шинели командира, которая теперь была пропитана кровью.

У открытой могилы комиссар произнес речь:

– Это его кровь. Он пролил ее за нас и за весь народ; и вот что мы скажем ему в час расставания: да будет благословенна память о тебе, старик…

После паузы комиссар спросил:

– Как его звали?

Никто не знал. Все стояли молча, смущенные. Вдруг командир повысил голос и сказал:

– Я знаю твое имя, убитый брат. Твое имя – народ!

Батальон вскинул ружья, сделал три залпа, а затем двинулся дальше.

Б. Печник Гершель

В партизанский отряд вступили шесть человек. Все они были евреями. Вместе с ними пришел Гершель Розен, печник из белорусского городка на реке Сож.

Никто не назначал его командиром группы, но