Достоевский - Юлия Валерьевна Гуцол Страница 12

душе человека. Еще тогда, на каторге, перед Достоевским встал вопрос о разделении людей на слабых, для коих придуманы мораль и правила – «тварь дрожащая», и сильных, которым позволено все – «власть имеющие». Эти размышления в будущем лягут в основу романа «Преступление и наказание». Но об этом произведении несколько позже. А пока, резюмируя вышесказанное, можно сказать, что, не будь у Ф.М. Достоевского такого печального опыта, не возникло бы настолько глубоких, прочувствованных, выстраданных сочинений, которыми зачитываются поколения людей во всем мире.

Нескучная жизнь Ф.М. Достоевского

(хронология, личность и страсти)

Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно.

Ф.М. Достоевский

Рабочий кабинет писателя в последней квартире в Петербурге

Достоевский и Валиханов. Фотография снята в Семипалатинске. 1858

Федор Михайлович Достоевский. 1883

Федор Михайлович Достоевский. 1859

Хронология

Так как мы с вами достаточно углубились в тему пребывания Ф.М. Достоевского на каторге в предыдущей главе, то сейчас мы пройдемся по временам, наступившим после того, как он покинул Омский острог, затронем тему его личности и коснемся его самой большой страсти. События, которым уделяется внимание в следующих разделах или которые не представляют особого интереса для читателя, здесь будут затронуты кратко. Периоды или примечательные моменты, не освещенные в других главах, мы рассмотрим более подробно.

Из предшествующих фрагментов мы уже знаем, что Достоевский пережил в молодом возрасте немало трагедий: смерть матери, отца, арест, фальсифицированную казнь, каторгу, что не могло не сказаться на формировании его характера. Сейчас мы продолжим составлять мнение, каким же человеком был Федор Михайлович Достоевский.

Итак, в марте 1854 года в город Семипалатинск в Сибирский 7-й линейный батальон прибыл рядовой Федор Михайлович Достоевский.

Как правило, если человек попадал волею судеб и преступлений на каторгу, то возвратиться домой ему уже не представлялось возможным. Дело не в том, что человека осуждали пожизненно, а в том, что когда он освобождался из острога, то переходил в категорию ссыльнопоселенцев, которые могли заниматься чем угодно, но только в Сибири. В столицу и другие города европейской части России ссыльнопоселенцу было уже не попасть. Пребывание на каторге автоматически означало, что он вычеркивался из прежнего общества: лишался чинов, званий и привилегий, родственных и супружеских связей. Чисто теоретически можно было отправить прошение императору, чтобы он дал разрешение на возвращение, но случаев с положительным исходом было крайне мало. Однако Достоевскому повезло. В Семипалатинске он подружился с вновь прибывшим прокурором А.Е. Врангелем…

Сделаем небольшое отступление для того, чтобы было понятно, как жил Ф.М. Достоевский в этом городе. «В мое время Семипалатинск, как я уже сказал выше, был полугород, полудеревня. Все постройки были деревянные, бревенчатые, очень немногие обшиты досками. Жителей было пять-шесть тысяч вместе с гарнизоном и азиатами, кокандскими, бухарскими, ташкентскими и казанскими купцами…»[64]. В данном населенном пункте находились одна православная церковь, семь мечетей, школа, аптека, галантерейный магазин. Газеты выписывали 10–15 человек во всем городе, потому что мало кто любил читать и мало кто интересовался, что происходило в мире. Куда более люди увлекались торговлей, сплетнями, слухами, пьянками, картами. Обустроенных улиц не было вовсе: все ходили, утопая по щиколотку в песок. Во время ветров и бурь этот песок поднимался в воздух и местность превращалась в ад. Когда Ф.М. Достоевскому разрешили перебраться из казармы на квартиру, что уже само по себе считалось исключением, то жить он стал в бревенчатой старой покосившейся избе. Она уже вросла в землю, у нее не имелось фундамента и окон. И находилась та изба на пустыре. Кроме того, в комнате будущего великого писателя тараканы перемещались табунами по всем поверхностям, а летом всех находившихся в ней терзали блохи. Не самая подходящая атмосфера для литератора.

Возвращаемся к прерванному повествованию и к А.Е. Врангелю. Он представил Федора Михайловича городскому свету, и благодаря тому, что Достоевский познакомился с чиновниками, условия его солдатской службы стали значительно легче. Но барон Врангель пошел дальше и выхлопотал для Достоевского через своих влиятельных знакомых офицерский чин, а потом и разрешение вернуться в центральные города России, и главное, писать и печататься. А.Е. Врангель искренне участвовал в жизни писателя и сделал максимально много для возвращения Ф.М. Достоевского в общество. Он чудесно отзывался о нем: «Судьба сблизила меня с редким человеком, как по сердечным, так и умственным качествам; это наш юный несчастный писатель Достоевский. Ему я многим обязан, и его слова, советы и идеи на всю жизнь укрепят меня… Он человек весьма набожный, болезненный, но воли железной… Его совсем из ряда выдающаяся доброта известна всем близко знавшим его»[65]. Спустя 10 лет после ареста Достоевский вернулся в Петербург и ему даже вернули дворянский титул. На какое-то время Александр Егорович Врангель и Федор Михайлович прекратили общаться, но в 1864 году возобновили переписку. Она продолжалась два года. В последний раз они встретились в 1873 году уже в Петербурге.

Писал ли Достоевский в Семипалатинске? Как упоминалось в предыдущей главе, «Записки из Мертвого дома» задумывались еще в Омском остроге, там Федор Михайлович собирал для них материал. Об этой книге уже шла речь, поэтому не будем повторяться. Мы с вами остановимся на поэтических опытах Достоевского. Первое стихотворение «На европейские события в 1854 году» Федор Михайлович написал в апреле 1854 года и посвятил его началу Крымской войны. Опубликовано оно было аж в 1881 году в «Литературном приложении» № 1 «Гражданина». «Спасемся мы в годину наваждений, / Спасут нас крест, святыня, вера, трон! / У нас в душе сложился сей закон, / Как знаменье побед и избавлений!» Достоевский отдал рукопись для переправки в Петербург, но ее публикацию не разрешили. Начинающий поэт не сдавался и создал элегию «На первое июля 1855 года». Произведение было направлено к вдове Николая I Александре Федоровне, в нем идет сравнение страданий императрицы и России, потерявшей императора. «Свершилось, нет его! / Пред ним благоговея, / Устами грешными его назвать не смею. / Свидетели о нем – бессмертные дела. / Как сирая семья, Россия зарыдала, / В испуге, в ужасе, хладея, замерла, / Но ты, лишь ты одна, всех больше потеряла!» Стихи не показали вдове царя, но тем не менее командир Отдельного Сибирского корпуса генерал Густав Гасфорт подал