Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие Страница 102

Докладывать о ходе состояния отработки грузового шпангоута по установленному порядку должен был непосредственный исполнитель, отвечавший за прочность конструкции. Среди присутствовавших на совещании он был не только самым младшим по занимаемой должности, но и самым молодым по возрасту. Как только все приглашенные заняли свои места, ему и предоставил слово председательствовавший Главный конструктор.

А докладчик, не откладывая изложение сути дела и выяснение отношений в долгий ящик, без всяких обиняков и преамбул бескомпромиссно и дерзко для такого уровня, делая ударение на каждом слове, в первой же произнесенной фразе выпалил свою "филиппику":

— Если называть вещи своими именами, то завод нам экспериментальную отработку грузового шпангоута сорвал.

Присутствующие невольно насторожились, озадаченные таким неожиданным поворотом дела. Всесильный волевой руководитель завода, сделав инстинктивное движение бровями, метнул грозный взгляд на строптивого инженера. Еще мгновение — и последний получит свое за покушение на престиж завода. Однако не успел он набрать воздух для того, чтобы дать решительный отпор не умеющему держать дистанцию оппоненту, как вдруг последовала еще более неожиданная реплика М.К. Янгеля:

— О, к этому надо прислушаться. Говорит самый скромный человек в конструкторском бюро.

Это сразу подействовало отрезвляюще на директора завода, и А.М. Макаров спокойным голосом, с несвойственным для таких ситуаций тоном, обращаясь к инженеру, произнес:

— Но почему ты не подошел с этим вопросом ко мне?

Однако инженер в этот момент был явно в ударе, и не без того, что неожиданная аттестация Главного только придала ему уверенность в аргументации своего заявления. То, что прозвучало в его устах дальше, смахивало скорее на экспромт, но с хорошо продуманной домашней заготовкой, хотя, естественно, никто и приблизительно не мог предположить, что события могут так повернуться.

— Вы знаете, Александр Максимович, — все так же решительно, а самое главное, мгновенно среагировал инженер, — мне не раз приходилось слышать подобные заявления. И я решил воспользоваться такой возможностью повлиять на ход событий. Вас же тревожить по этому вопросу не стал, зная огромную занятость. А вот к заместителю, который отвечает за изготовление корпусов ракет и сидит сейчас рядом с Вами, обращался дважды и толку от этих хождений не было никакого. Сдвинуть дело с места не удалось, воз и ныне там.

Оказавшись перед фактом столь убедительных доводов, директор завода перешел хотя и не на оправдательный, но конструктивный деловой тон, объяснив, что вопрос о поставке заготовки из Куйбышевского металлургического завода действительно оказался очень трудным, так как там не могут освоить изготовление сложной поковки, этим он лично занимался сам. И в заключение пообещал, что опытная конструкция будет обязательно изготовлена.

В процессе выяснения отношений в связи с рассматриваемым вопросом состоялось и обсуждение конструкции грузового шпангоута. Неожиданно Михаил Кузьмич поинтересовался:

— А для чего нужна перемычка между наклонной стенкой шпангоута и его полкой?

Именно эта стенка и являлась, в первую очередь, причиной всех трудностей, возникавших при изготовлении поковки, так как она-то и создавала замкнутый внутренний контур. Этот единственный вопрос Главного был настолько по существу, что, как говорится, бил не в бровь, а в глаз. И по прошествии трех десятилетий однозначного ответа на него дать нельзя. Возможно, за счет некоторого увеличения массы и следовало пойти на значительное упрощение конструкции. Но, впрочем, в тот момент дело зашло слишком далеко и предлагать какие-то усовершенствования и переделки было очень рискованно, что, кстати, стало ясно вскоре после этого примечательного совещания. Как покажут дальнейшие события, именно узел стыка головной части и корпуса заряда волею судьбы стал предметом противостояния двух организаций: КБ "Южное" и ВНИИЭФ при совместных испытаниях на прочность. В процессе экспериментальной отработки убедительно была доказана необходимость усиления фланца корпуса ядерной бомбы, что, несомненно, способствовало утверждению престижа КБ "Южное".

Ну, а какие уроки извлек для себя инженер, ставший вдруг центральной фигурой разыгравшихся событий и удостоившийся как совершенно неожиданной, так и столь же высокой характеристики своего руководителя?

Его поразила прежде всего не данная лестная оценка, а та реакция на состоявшийся ранее, казалось бы, обыденный разговор с Главным, которая послужила мотивацией для его реплики. Потом он много раз вспоминал и с удовольствием всем рассказывал об этой удивительной способности Михаила Кузьмича подметить в каждом сотруднике все лучшее и обратить на это внимание других. Причем, делал это он всегда очень тонко и тактично. Стоит ли говорить о том воздействии, которое оказывала подобная реакция руководителя. Получивший такую похвальную оценку чувствовал себя окрыленным.

Но, пожалуй, не в меньшей степени запомнилось и то, что никто из присутствовавших не поинтересовался, почему Главный причислил инженера к разряду "образцово-показательных". Это лишь подтвердило известную истину: как равнодушны порой становимся мы, когда о ком-то хорошо отзываются, особенно вышестоящие руководители.

Но вернемся к тому, что осталось за кадром и послужило поводом развернувшихся событий.

Началось все с того, что инженера пригласили на престижную должность в ЦНИИмаш возглавить работу по развитию испытательного подразделения, в котором прежде всего предполагалось проводить отработку лунной ракеты С.П. Королева на прочность. Воспользовавшись отсутствием в конструкторском бюро Главного и его первого заместителя и обойдя другие инстанции, инженер подписал необходимую в таких случаях характеристику с места работы и, преодолев успешно все конкурсные барьеры, получил приглашение на новое место работы с обязательным предоставлением жилья. Однако при попытке оформить переезд, он встретил огромное сопротивление со стороны первого заместителя Главного (Михаил Кузьмич в это время был в длительной командировке) и своего непосредственного руководителя. В конце концов по разным причинам, без пяти минут работник ЦНИИмаша решил остаться в конструкторском бюро. Этим быстро воспользовался начальник одного из отделов конструкторского бюро и буквально без всяких противодействий перешел на работу в ЦНИИмаш.

Пока же развивались эти события, многое изменилось и в личной жизни инженера, в результате чего он оказался с семьей из пяти человек в одной комнате коммунальной квартиры, которую получил будучи еще холостяком. И тут у него созрела мысль, что он может претендовать на освобождавшуюся квартиру уехавшего вместо него начальника отдела. Но, когда инженер обратился с этой просьбой к заместителю начальника конструкторского бюро по быту, то получил решительный "отлуп". Оказывается, тот, кто заведовал жилищным вопросом, не дремал и, учитывая престижность освобождавшейся квартиры, предложил ее одному из заместителей М.К. Янгеля, пользовавшимся большим расположением Главного. И заместитель уже дал свое согласие на переезд.