Три года в аду. Как Светлана Богачева украла мою жизнь - Таня Щукина Страница 10

Радостная Света села в машину, и мы все разъехались по своим домам.

И только дома, стоя под горячим душем и прокрутив еще раз в голове сегодняшний вечер, я поняла, что сегодня Света отказалась от самоубийства. В том числе благодаря мне.

Тюрьма во Владивостоке

Сценарий для медицинского видео был готов. Господи, сколько нервов было на него потрачено! Я возненавидела этот проект, хотя и намеревалась довести его до конца. Я написала Свете:

«Все готово. Анечка, мой менеджер, уже ищет студию для съемок, пишу тебе, чтоб согласовать, она накидает варианты».

Ответ, который я получила, меня ошарашил:

«Танечка, прости, я буду недоступна несколько недель, я завтра улетаю во Владивосток, мне нужно три недели отсидеть в тюрьме».

Мне показалось, что это какой-то бред. Я набрала Свету:

– Алло, Свет, что за бред? Какая тюрьма, в каком Владивостоке? Ты бредишь?

– Нет. На меня написали донос еще в Арсеньеве за раскрытие медицинской тайны. А я уже переехала в Петербург. Мне тогда назначили исправительные работы, но я не явилась. И вот.

– Так не явись в тюрьму, в чем проблема? И что за история с медицинской тайной? – завелась я.

– Там у меня недоношенный ребенок лежал, и я рассказала диагноз его отцу. А отец в документы вписан не был, и он сам подал на меня в суд за раскрытие медицинской тайны. На самом деле просто мстил, считал, что врачи виноваты, что ребенок родился недоношенным.

Злость внутри меня начала нарастать, но сразу же исчезла. Я решила, что Света взрослый человек и лучше знает, что делать. Но ситуация была объективно мерзкая.

– Господи, какой мрак. А сидеть-то зачем? Ты не можешь проигнорировать? – не унималась я.

– Нет, иначе будет хуже. А я не могу лишиться работы.

– Жесть. Ладно, делай как знаешь. Видимо, когда выйдешь – набери, я не знаю. Проект доделаем.

– Хорошо. Все хорошо будет, не волнуйся, – успокоила меня Света.

Если честно, я не волновалась. После выходки со шприцем у меня как-то отключились эмоции по отношению к ней. Слишком бедовая, вечно у нее какие-то проблемы.

Три недели пролетели как один день. Я выступала на микрофонах, общалась с друзьями, ездила в Москву на свидание с мужчиной по имени Михаил, который не был заинтересован в наших отношениях, но не переставал писать. Короче, своих дел у меня было достаточно. По истечении трех недель с небольшим я получила сообщение от Светы:

«Таня, прости, пожалуйста, я вернулась, и мне срочно нужно выпить. Составишь мне компанию?»

Составлять Свете компанию не хотелось абсолютно. Я спросила, что случилось.

«Да ничего особенного, не подружилась с сокамерницами, – ответила Света. – Они пытались насиловать пятнадцатилетнюю девочку, я ее защищала, и, в общем, вот».

Света переслала несколько фотографий. Когда они загрузились на телефоне, у меня ком подступил к горлу.

Света была избита. Все ее лицо было в диких ушибах, подтеках. Правого глаза почти не было видно – его закрыла ужасная гематома. От виска до щеки лицо рассекал один большой след от ушиба. Опухший и черный.

«Какой ужас! – написала я в ответ. – Ладно, давай встретимся сегодня в “1703”, там нальют бесплатно, я договорюсь».

В заведении было почти пусто. Я сидела у барной стойки и общалась с Димой и Денисом – барменами, которые меня давно знали и с которыми у нас были прекрасные отношения. Я в двух словах рассказала им Светину историю. Они были в ужасе и сказали, что как смогут поддержат бедную женщину.

Вскоре в бар вошла Света. Она выглядела еще ужаснее, чем на фото. Было заметно, как Света пыталась скрыть побои тональным кремом, но это не сильно помогло. Я хлопнула по соседнему стулу, приглашая ее сесть. Света села и начала свой рассказ:

– В общем, я заехала в тюрьму. Пришла с вещами и говорю: я должна у вас отсидеть. Там посмеялись и подселили меня в камеру к двум огромным бабам и маленькой девочке лет пятнадцати, которую эти бабы избивали и насиловали. Ну, я вступилась, – гордо рассказывала Света.

– Погоди, а откуда вообще в тюрьме пятнадцатилетняя девочка? – нахмурила я брови.

– Ее закрыли за проституцию и торговлю наркотиками. Она сама сидит на героине.

– Какой кошмар. И что?

– Ну, вот я вступилась, и они начали избивать меня. Самое страшное для меня как для врача, что мне отбили руку.

Света положила на барную стойку руку. Я увидела, что вся ее рука в отеках, а мизинец зверски изуродован, будто по нему много раз били молотком. Света продолжала:

– Я люблю свою работу больше всего на свете и не представляю, смогу ли я работать дальше, – последние слова она произнесла, чуть ли не рыдая.

– Ты делала рентген? – злобно прошипела я.

– Конечно, еще вчера. Разорваны сухожилия, неизвестно, восстановится ли палец вообще. Но если вернуться в прошлое, я бы все равно ее защитила.

– Ну конечно же, как еще.

– Я привезла ее с собой, – прошептала Света. – Эту девочку. Ее зовут Лена, – Света виновато опустила голову.

– Ты притащила с собой пятнадцатилетнюю наркоманку и проститутку из тюрьмы во Владивостоке? И где она?

– Я сняла ей квартиру.

– Ты больная? Она героиновая наркоманка. Мне очень ее жаль, но не думаю, что ей можно помочь самой. Тебе необходимо обратиться в полицию, органы опеки, какой-нибудь фонд! – закричала я.

– Таня, никто не будет этим заниматься. Ее просто запрут в психушке.

– Героиновая наркоманка, Свет. Ты думаешь, что вылечишь ее?!

– Думаю, да. Я достала ей метадон. Как заместительную терапию. Люди так выкарабкивались.

– Ты украла из больницы метадон?! Вряд ли же его продают в аптеках, – допрашивала я Свету.

– Конечно нет, я купила его через людей, которые занимаются провозом лекарств. В больницах часто нет нужных препаратов, и я часто к ним обращаюсь.

Я попросила бармена повторить мне коктейль и краем глаза увидела, как Дима, слушавший эту историю, налил мне больше алкоголя, чем обычно. Я кивнула ему и улыбнулась. Затем, отхлебнув виски, продолжила:

– Вот что ты должна сделать, Света. Ты должна подать на колонию в суд, которая допускала это. Может, надо осветить ситуацию, как-то еще повлиять, я не знаю, но нельзя же это так оставлять.

– Я уже направила документ, не волнуйся. Когда была там, – ответила Света.

– Ну, хоть что-то ты сделала разумно.

– Кстати, Таня. Мне звонил юрист, они открыли Женино завещание, он оставил мне квартиру в Новосибирске. Мне от него ничего не нужно, я продам квартиру. Она стоит где-то пять миллионов рублей. Можно я отдам эти деньги тебе?

Это предложение подняло во мне невероятную бурю возмущения. Мама с детства учила меня, что деньги достаются трудом, и, когда мне дарили деньги, аккуратно просила меня их вернуть. Она была убеждена, что большие деньги всегда опасны, если достаются даром. И что на самом деле даром ничего не бывает. К тому же последний