Остров на небесах - Лаймен Фрэнк Баум Страница 4

Дядя покачал головой и сказал, что нужно положить зонтик на место. Ещё он объяснил, что это семейная реликвия, которая передаётся от отца к сыну из поколения в поколение. Я возразил, что папа мне его не передавал, хотя я его сын. Дядя сказал, что в семье всегда считалось, будто этот зонтик приносит удачу. Почему — он не знает, история талисмана ему неизвестна. Но он боится, как бы я его не потерял, — ведь тогда может случиться несчастье. И дядя строго-настрого наказал мне немедленно возвратиться домой и положить зонтик на прежнее место. Мне стало обидно, что дядя так строг со мной, да и домой вовсе не хотелось — там эта противная няня. Я ещё подумал: интересно, почему во время дождя у взрослых портится характер? Тут дождь перестал, правда, ненадолго, и дядя Боб отправил меня домой, велел положить зонтик на чердак и больше никогда его не трогать.

Я вышел на улицу и когда завернул за угол, решил попробовать ещё разок полетать. Я слышал, будто есть такой город — Буффало, но понятия не имел, где он находится, и сказал зонтику: «Неси меня в Буффало».

Мы тут же взмыли вверх и летели так быстро, словно нас несло ветром. Путешествие было очень долгим, и мне надоело держаться за ручку зонтика, но стоило мне об этом подумать, как мы стали снижаться. Я оказался на улице большого города. Сложил зонтик и спросил у прохожего, как называется город. Он ответил: «Буффало».

— Как в сказке! — воскликнула Трот.

Капитан Билл продолжал пыхтеть трубкой и не проронил ни звука.

— Я уверен, что зонтик волшебный, — сказал Пуговка. — Иначе и быть не может.

— Может, он умеет творить и другие чудеса? — предположила Трот.

— Не умеет, — вздохнул мальчик. — Я пробовал. Когда я приземлился в Буффало, мне до смерти хотелось есть и пить. В кармане валялось десять центов — деньги на дорогу к дяде, но я боялся их тратить. Я раскрыл зонтик, поднял его над головой и попросил мороженое, но ничего не произошло. Тогда я загадал пять центов, чтобы купить мороженое, но опять ничего не вышло. Я перепугался, а вдруг у зонтика кончилась волшебная сила. Чтобы проверить, я сказал: «Неси меня в Чикаго». Мне совсем туда не хотелось, но это было первое название, которое пришло в голову. Мы снова взлетели, быстрее, чем птица. Я сразу понял, что это опять будет долгое путешествие, и попросил: «Извини, пожалуйста, мне не нужно в Чикаго. Я передумал. Полетели лучше домой». Но зонтик не послушался, продолжал лететь. Я закрыл глаза. Наконец мы приземлились в Чикаго. Я оказался в трудном положении. Уже почти стемнело, а я слишком устал и проголодался, чтобы пуститься ещё в один полёт, к тому же знал, что мне страшно влетит. Во-первых, за побег. Во-вторых, за то, что унёс семейный талисман. И тогда я решил, раз уж зонтик при мне, посмотреть всю страну. Когда ещё представится такая возможность? Сами понимаете, больше меня уже не отпустят.

— Как пить дать не отпустят, — понимающе кивнула Трот.

— На десять центов я купил сдобных булочек и молока, потом немного побродил по улицам Чикаго и заночевал на скамейке в парке. Утром попытался выпросить у зонтика волшебный завтрак, но он умел только летать, и ничего больше. Я зашёл в какой-то дом и попросил хозяйку меня покормить. Она угостила меня на славу и посоветовала скорее возвращаться домой, пока мама не начала волноваться. Она же не знала, что я из Филадельфии. Всё это было сегодня утром.

— Сегодня утром?! — не поверил Капитан Билл. — Слушай, парень, от Чикаго до нас три или четыре дня пути на поезде.

— Я знаю, — невозмутимо ответил Пуговка. — Но я-то добирался не на поезде. Этот зонтик быстрее любого поезда. Утром я полетел из Чикаго в Денвер, но там меня никто не покормил. Полицейский обещал меня упрятать в тюрьму, если я стану просить милостыню, вот я и попросил зонтик отнести меня к Тихому океану. Приземлились мы на вершине утёса. Я закрыл зонтик и тут увидел, что на камне сидит девочка. Подошёл к ней и заговорил. Вот и вся история.

— Вот это да! — изумилась Трот. — Я не я буду, если это не волшебная история.

— Это и есть волшебная история, — подтвердил Пуговка. — Во всяком случае, волшебство тут точно есть. Я надеюсь, вы мне поверили. Впрочем, сам бы я не поверил ни единому слову, случись всё это не со мной.

— А я верю каждому твоему слову! — серьёзно заявила Трот.

— Что до меня, — медленно проговорил Капитан Билл, — я тоже поверю, когда своими глазами увижу полёт зонтика.

— Конечно, когда я буду улетать, — пообещал мальчик. — Но сейчас уже вечер, а до Филадельфии очень далеко. Как ты думаешь, Трот, твоя мама разрешит мне переночевать у вас?

— Обязательно разрешит! — уверенно ответила Трот. — У нас есть лишняя комната с удобной кроватью. Мы будем рады, если ты останешься… на сколько захочешь… правда, Капитан Билл?

— Точно так, девочка, — подтвердил тот и кивнул лысой головой. — Волшебный этот зонтик или нет, всё равно — добро пожаловать, Пуговка.

Вскоре пришла миссис Гриффитс. Она подтвердила приглашение, и мальчик остался. Он уже чувствовал себя как дома в уютном коттедже. Потом все сели ужинать. Бутерброды, которые Пуговка только что съел, вовсе не перебили ему аппетит, да и готовила мама Трот отменно. Миссис Гриффитс была очень приветлива с детьми, но не с Капитаном Биллом. Когда старый моряк случайно пролил чай на скатерть, хозяйка ужасно разозлилась и закатила такой скандал, что Пуговке стало жаль капитана. Но моряк молча всё стерпел. «Он привык», — шепнула Трот на ухо своему новому другу. Капитан Билл и правда совсем не обиделся и продолжал улыбаться.

Тут пришла очередь Трот получать взбучку. Девочка открыла пакет, который принесла из города, и выяснилось, что она выбрала пряжу не того цвета. Миссис Гриффитс так разошлась, что Трот досталось не меньше, чем Капитану Биллу. На глаза её навернулись слёзы, и Пуговке пришлось успокоить её обещанием, что завтра они вместе полетят в магазин на волшебном зонтике и обменяют пряжу.

Услышав это, Трот страшно обрадовалась, а вот Капитан Билл сурово покачал головой. После ужина Трот помогла маме вымыть посуду и присоединилась к Пуговке с Капитаном, которые снова пристроились на крылечке. Уже стемнело, только что взошла луна. Некоторое время все молчали и любовались серебрившимися в лунном свете гребнями волн. Наконец Трот сказала:

— Ой, Пуговка! Я так рада, что ты позволишь мне завтра