Трое с маяка, или Булочная на Краю Света - Полина Сутягина Страница 9

– И ты всегда так себя чувствуешь? – и Томми посмотрел на девушку с тревогой.

– По-разному, – ответила Мари, – но в твоем возрасте я чувствовала себя и впрямь странно, и толком не могла никому ничего объяснить. Я тогда стала много времени проводить одна. Но с возрастом мне стало полегче.

– Но ведь ты и сейчас любишь бывать одна.

– Это верно, – улыбнулась девушка, – просто у меня склад характера такой. Мне легче размышлять, когда никого рядом нет. Однако чувствую я себя сейчас гораздо лучше, чем в подростковые годы. Просто не давай этим чувствам поссорить тебя со всем миром. Все проходят через этот возраст, и поверь, твоим сверстникам не легче…

– Подожди, ты хочешь сказать, что я просто не должен никому ничего показывать?

– Нет, – Мари отрицательно покачала головой, – просто понимать, что с тобой все в порядке, ты просто сейчас себя так чувствуешь, но это в любой момент может измениться. А если вдруг накатывает злость или печаль – не винить в этом окружающих.

– Как-то все это непонятно… – нахмурился Томми, – Если я радуюсь – я радуюсь, а если злюсь, то на это должна быть причина.

– Наверное, она есть, просто ты об этом не знаешь…

Глава 4. Шторм

Утром Томми проснулся и увидел, как их маяк тонет в мокром белом облаке тумана. Он открыл окно и не смог различить там ни извилистой береговой линии, ни горизонта, ни даже самого моря. Только крики чаек сообщали о том, что обитатели маяка все еще здесь, а не где-нибудь высоко в горах заблудились в сползшем на них облаке. Томми еще никогда в жизни не видел такого густого тумана. Он зажмурился, думая, что, возможно, этот туман – лишь продолжение его сна, но когда он снова распахнул глаза, туман никуда не делся и медленно тек к нему в комнату.

Накинув куртку, Томми побежал наверх. Но и там было царство тумана. Тогда он бросился в гостиную, чтобы спросить Мари, не пора ли им зажечь маяк. Однако в комнате было пусто. Это обстоятельство несколько смутило Томми, ведь Мари вставала первой. Комната Жаннет была заперта на крючок изнутри. Томми принялся барабанить в дверь. Через некоторое время из-за нее раздался сонный голос девушки:

– Ну что еще такое? Рано же…

Крючок лязгнул, и на пороге показалась взъерошенная Жаннет в длинной сорочке.

– Томми, ну что такое? – недовольная пробуждением, сказала она.

– Жаннет, посмотри в окно! Там такой туман! Мари нигде нет, а я не знаю, как работает маяк. А нам срочно нужно зажечь его!

– Томми, этот маяк нерабочий, ты же знаешь… Он это… не значится в регистрах уже или как их там… Мари… – и она откровенно зевнула, – наверное уже ушла… Ну дай же мне поспать… Иди там… куда? А, да… в школу… – И она, прошествовав к кровати, повалилась на нее, даже не закрыв за собой дверь.

В ее комнате царил беспорядок. В углу у кровати валялся ворох одежды, по полу были разбросаны тюбики с краской, а у окна стоял мольберт с незаконченной картиной. На канве мягкими оттенками голубого и синего струилась морская гладь, вдоль нее серо-желтой полоской тянулся берег, по которому шли две фигуры спиной к зрителю, по нечетким деталям можно было догадаться, что это мужчина и женщина, держащиеся за руки. По небу над ними тянулись полупрозрачные перистые облака и летели две чайки.

Томми некоторое время глядел на мольберт, потом он перевел взгляд на окно и, вспомнив о том, что его привело сюда, попытался снова разбудить Жаннет, но та лишь отмахнулась от него и укрыла голову подушкой.

Мари он нигде не мог найти. В гостиной лишь ромашки смотрели на него своими глупыми глазками с чисто убранного с вечера стола. Томми поднялся в маленькую комнатку, служившую библиотекой. Там вдоль округлых стен были размещены повторяющие их форму книжные полки. Он принялся изучать их содержимое в надежде найти что-то о маяке. Но видимо, бумаги, посвященные маяку, хранились где-то еще, так как поиски успехом не увенчались.

Нужно было что-то предпринимать. Томми нутром чувствовал: если ему не удастся разжечь маяк, может случиться что-то страшное. Тогда он взял из гостиной старинную масляную лампу, выполнявшую там больше декоративную функцию, и спички, и отправился наверх.

Когда он вышел к фонарю, по его коже пробежало холодное дыхание ветра. Туман начал движение, и его клубы приобретали диковинные формы. Томми поставил фонарь на пол и огляделся. Волокна тумана, переплетаясь, казались ему то невиданными птицами, то лодками, а в какой-то момент мальчику почудилось, что он видит вздымающиеся белые паруса.

Томми попытался открыть маячный фонарь. Он не знал, как его следует зажигать, и поставил под толстое граненое стекло свою маленькую масляную лампу. Ее тусклого света едва ли хватало на пространство вокруг. Томми был в отчаянье. Он бросился вниз, быстро натянул уличную одежду и, покинув маяк, побежал по тропе через лес.

Могучие исполины сплетали свои ветви над его головой, и в тумане казались мальчику вовсе не привычными деревьями, а какими-то чудовищами. Но он продолжал бежать и вскоре оказался у голубой двери булочной. Она была заперта, а за стеклянными окошечками царил мрак. Это еще больше обеспокоило мальчика. Не зная, что предпринять, он вдруг подумал о старом моряке, который должен был знать о работе маяка, и бросился вниз к берегу.

На стук в дверь появился мистер Нордваттер и удивленно посмотрел на мальчика.

– Что тебя привело ко мне в столь ранний час, Томми? – спросил он, поправляя воротник куртки.

– Сэр, – сразу перешел к делу запыхавшейся мальчик, – Вы знаете, как работает наш маяк? Мы должны зажечь его! На море туман, Жаннет не хочет помочь мне, а Мари пропала…

– Как это пропала? – старика, похоже, обеспокоило именно последнее.

– Ее нет ни на маяке, ни в булочной!

Тот задумчиво почесал седую бороду и сказал – Так-так… вот так дела…

– Дай-ка мне минуту, – добавил он и пошел в дом. Там старик порылся на полках и снял с одной толстую растрепанную книгу с выпадающими страницами. Он положил ее на стол и стал листать, что-то бубня себе под нос.

Тем временем ветер усиливался, и с моря летели клочья тумана, а небо, проглядывающее через них, затянули свинцово-синие тучи. В воздухе разлился предгрозовой запах. А вдалеке вдруг всполохнуло, и вслед за