Детективное агентство «Утюг» - Алексей Александрович Олейников Страница 7

На табличке двери было написано: «Ведущий инженер Равиль Игнатьевич Рифатов».

Ева постучалась, открыла дверь, просунула голову:

– Здравствуйте, можно к вам?

– Вам чего, ребятки? – грустно спросил ведущий инженер, поворачиваясь от компьютера. В руке он держал откушенный зефир.

Равиль Игнатьевич был упитанным мужчиной средних лет в синем пиджаке и чёрной рубашке. Глаза у него были впалыми и довольно мрачными. Лицо слегка отёкшее и не очень здоровое.

Детективы зашли и встали у дверей, немного робея. Идея пойти и взять ключи от чердака заканчивалась у дверей ЖЭКа. Казалось, что им вынесут их на бархатной подушке, как ключи от города. Речь в кабинете начальника они не планировали и потому впали в некоторый ступор.

– Нам нужно на чердак! – наконец рубанула Ева. – Это очень важно.

– Чердак? – протянул Равиль Игнатьевич, утёр губы от крошек, оглядел пальцы и по-хозяйски закинул крошку покрупнее в рот. – Какого дома? Вы кто вообще?

– Мы жильцы десятого дома, – сказала Аня. – Утюга.

Инженер нахмурился.

– Делать вам нечего, да? Идите уже, я работаю!

Аня поглядела на экран компьютера, где был открыт пасьянс «Косынка».

– Не похоже.

– Много ты знаешь, – сказал Равиль Игнатьевич. – Это упражнение для релаксации, показано раз в два часа делать. Да что я вам рассказываю, идите уже отсюда!

– Но нам очень нужно проверить ваш чердак! – упёрлась Ева. – Ой, в смысле – наш чердак.

– Это заметно, – сказал инженер.

– В смысле – чердак нашего дома.

– А лучше – всех домов, – встрял Клим.

– Понимаете, мы ищем попугая, – пояснила Аня.

– Кого? – Глаза инженера сверкнули мрачным огнём.

– Попугая Тириона Ланнистера, – сказал Клим. – Он улетел из квартиры пенсионерки Светланы Леонидовны Недоверчивой.

– Пенсионерка? – с сомнением спросил инженер. – Какая квартира, говорите?

– Квартира тридцать шесть, дом номер двадцать четыре, – вспомнила Аня.

– Она ещё, кстати, и инвалид, – добавила Ева. – И ветеран.

– Ветеран? – Клим покосился на неё. Ева была способна производить идеи на ходу, это он уже понял.

– Труда, труда ветеран, – добавила Ева многозначительно.

– Номер двадцать четыре, номер тридцать шесть, – пробормотал Равиль Игнатьевич, вертя в пальцах недоеденный зефир. – Какой дом номер двадцать четыре? У нас нет такого. По какой улице?

– На улице Рябушенко…

Глаза у Равиля Игнатьевича потеряли всякую живость, и он повернулся к компьютеру.

– Это не наш участок, – сказал он. – Пусть местные службы и ищут этого попугая.

– Но…

– Всё, идите отсюда, у меня работы полно, – отрезал инженер и для наглядности вывел на экран какую-то таблицу.

– Но как же…

Равиль Игнатьевич закинул в рот остаток зефира и отвернулся.

– Вот паразит! – возмутилась Аня, когда они вышли из ЖЭКа. – Он даже с кресла не встал!

Ева прошлась по тротуару, раскидывая ногами листья. Клим взглянул на их удручённые лица и подёргал за косичку.

– Ну, я особо не ждал, что он нам откроет чердаки, – признался он. – Но есть другой способ.

– Какой?

Клим ткнул пальцем в торцевую стену дома. Аня и Ева сперва не поняли, потом синхронно замотали головами. Он указывал на пожарную лестницу.

– Ты совсем с ума сошёл, Караваев?

– Отличная идея, чего вы! – обиделся Клим. – Легко и просто…

– Разбиваем себе голову, – закончила Ева. – Кто туда полезет?

– Не я, – замотала головой Аня. – Я высоты боюсь.

– И не я, – сказала Ева. – Я ещё с ума не сошла.

Клим подёргал косичку.

– Ну, в принципе, я мог бы. Да чего там лезть!

Он воодушевился и зашагал длинными ногами, как журавль.

Детективы подошли к стене дома, обогнули крохотный палисадник, за которым ухаживало местное туристическое агентство «Немо», вот уже лет десять живущее в цокольном этаже. Владельцы турагентства отличались редким интересом к ландшафтному дизайну, поэтому палисадник украшали артефакты садовой архитектуры.

– Ужас какой! – содрогнулся Клим, обходя по широкой дуге поросёнка, вырезанного из пятилитровой пластиковой бутылки и покрашенного в розовый цвет. Задорные его глазки сверкали бессмысленной голубизной. – Такое ночью придёт – топором не отмахаешься.

Тут он подошёл к стене и застыл.

– Ну давай, – подбодрила Ева. – Лезь. Я про тебя потом подкаст выпущу. Мемориальный.

Клим интенсивно подёргал косичку.

– Кажется, тут не хватает лестницы, – признал он наконец.

– Неужели! – всплеснула руками Ева. – Какая проницательность!

– Вообще странно. – Клим нахмурился. – Кто её убрал? Смотрите, следы свежие. Нижнюю секцию срезали.

Действительно, нижняя часть лестницы отсутствовала, и железные балки блестели свежими срезами.

– Ну всё! – констатировала Ева. – Можем расходиться. Тупик!

– Ну можно же что-то придумать, – неуверенно сказал Клим. – Ань, что думаешь?

Аня не ответила. Она напряжённо вслушивалась в звуки осеннего города: шум машин, шелест листьев, которые несёт ветер, смутные крики детей, играющих во дворе. И песню Тани Булановой «Ясный мой свет», звуки которой долетали откуда-то с детской площадки.

– Гриша… – пробормотала она, перепрыгнула бутылочную свинью и бросилась к источнику звука. Инстинкт старшей сестры подсказывал ей, что корабль Григория стремительно движется на рифы, отмели или айсберги. В общем, сейчас будет плохо всем, но особенно её непутёвому брату.

Она успела к кульминации. Детская площадка перед их домом была полна благодарной публики. Маленькая девочка, бросив лепить куличики, заворожённо смотрела на крышу замка, который стоял в центре детской площадки. Маленький мальчик, отвлёкшись от поедания песка, смотрел туда же. Их мамы, перестав обсуждать насущные проблемы воспитания малолетних детей, тоже глазели на крышу замка. Проходящий мимо мужик в кепке затормозил возле урны, чтобы выбросить пустую бутылку, да там и застыл. Тётя Надя из второго подъезда, выгуливавшая болонку Настю, подхватила её на руки и остолбенела. Две бабушки на скамейке, перестав кормить голубей, уставились туда же. Да что там – сами голуби, забыв о золотом пшене под лапами, ритмично покачивали головами.

У края крыши, балансируя на пластиковом ограждении, стоял Григорий Алтынов. В правой руке у него была открытая бутылка, в левой – пакет с чипсами. На скате крыши он умудрился установить два блюдечка – с кофейно-имбирной комбучей и чипсами. Под ногами у него голосом Тани Булановой надрывалась блютуз-колонка. Аня ревниво заметила, что это была её колонка. Гриша вертел головой, как зенитная установка, и высматривал попугая.

Аня рванулась на площадку, чтобы стащить этого… этого… слишком предприимчивого ребёнка, но беда пришла, откуда не ждали.

Уже подбегая, она вдруг заметила, что на площадке появился ещё один мужчина – в сером пальто и кепке. Мужчина держал наперевес ярко-рыжий кожаный портфель с голубыми вставками, и Аня резко сбавила темп. Сердце у неё упало. Такой портфель был во дворе у одного человека, и это был их папа.

Пока Григорий, пританцовывая на ограде, папа задумчиво наблюдал за происходящим. Аня притаилась за деревом. Сзади подоспели Клим