Мы – Виражи! - Алена Кашура Страница 7

разные стороны, словно у него костей не было. Силач подбрасывал в воздух огромную гантель. Дрессировщик в длинном плаще управлял тремя белыми собачками. Маленький клоун («Это же ребёнок, как мы!» – сказала Малинка брату) с огромным носом и в рыжем парике смешил зрителей, изображая урок плавания: сначала у него не получалось надуть огромный круг, а потом он не мог влезть в него из-за своих чересчур широких боков.

Следом за ним на сцене появился сам дядюшка Жако, фокусник, – изящный, как французский повар, с тонкими усиками над улыбчивыми губами, с прилизанными волосами и длинной серёжкой в левом ухе, на кончике которой звёздочкой сверкал маленький прозрачный камень. Ловкие руки фокусника в белых перчатках чайками летали над сценой, выуживая из воздуха жёлтых канареек и пушистых кроликов.

Последним в цирковом представлении выступил метатель ножей – высокий широкоплечий здоровяк с длинными, как у моржа, усами, весь затянутый в чёрную блестящую кожу. Он поставил мишень и показал зрителям острые ножи, что висели у него на поясе. Их лезвия переливались в свете вечерних огней. «Семь штук!» – сообщила Малинка Ломику. Но близнец и без неё сосчитал. Ломик смотрел на ножи точно заворожённый.

Не мигая он наблюдал за тем, как метатель отправляет клинки в цель. Как сбивает яблоки с головы фокусника. Но вот дядюшка Жако спросил зрителей:

– Кто готов бросить нож? Хотя бы один? Самый меткий получит денежный приз!

И Ломика словно захлестнуло горячей волной – ему до смерти захотелось запустить нож так, чтобы он летел, со свистом разрезая воздух. Всё у него перед глазами поплыло и перевернулось. Как в тумане, Ломик увидел себя между дядюшкой Жако и метателем. Потом тряхнул головой, прогоняя видение. Но когда его зрение прояснилось, он понял, что действительно стоит на сцене – один, без Малинки, под недоумёнными взглядами зрителей, которых почти не осталось.

Как ему хватило смелости выйти сюда без сестры? А главное, когда он успел? Ломик хотел соскользнуть обратно, к Малинке. Но его взгляд остановился на ножах. Сначала он должен был послать их в яблочко. Все семь – один за другим.

– Шустрый парень, – рассмеялся дядюшка Жако. Публика отозвалась неуверенными смешками. – Разве мамочка не запретила тебе играть с остреньким?

Ломик вспомнил, что мама и в самом деле запретила ему брать ножи в руки, после того как он поранился, нарезая салат к ужину. Но сейчас Ломику было жизненно необходимо метнуть все эти ножи. Так же необходимо, как сделать вдох.

– Ладно, попробуй, – снисходительно ухмыльнулся дядюшка Жако и кивнул метателю: мол, пригляди.

Ломик взял нож – бережно, как сокровище. Гладкая рукоять удобно легла в ладонь. Ломик почувствовал, что нож стал продолжением его мысли. Он примерился к мишени и отправил свою острую мысль в полёт. Рукоять мягко выскользнула из пальцев, лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось ровно посередине красного круга.

– О-о-о! – одновременно выдохнули зрители.

Ломик не слышал их. Весь мир для него исчез. Остались только он, мишень и ножи. Ломик продолжал. Как голодный, хватал он из рук метателя один нож за другим. И вскоре все семь крепко сидели в яблочке.

На площади воцарилась мёртвая тишина. Улыбка застыла на лице дядюшки Жако, метатель ножей раскрыл от удивления рот. Но вот кто-то из зрителей робко хлопнул в ладоши, и в следующее мгновение загремел шквал аплодисментов. Хлопали зрители, хлопали посетители кафе, наблюдавшие за мальчиком со своих мест, хлопали официанты. Шквал оказался таким громким, что заглушил музыку и шум прибоя. Шквал закрутил Ломика, и тому почудилось, что он вот-вот улетит. Впрочем, не почудилось. Ломик и впрямь воспарил – это метатель ножей посадил его к себе на плечо. Далеко внизу Ломик увидел Малинку. Она махала близнецу руками, оттопырив большие пальцы.

Наконец Ломика вернули на землю, вручили ему деньги. И близнецы побежали на парковку, пока бабушка не явилась за ними на площадь. Они торопились и не заметили, что дядюшка Жако не выпускал из виду взлохмаченную макушку Ломика, пока она не растворилась в темноте.

– Мы сможем зарабатывать! – тараторила Малинка по дороге домой. Она заглядывала в лицо Ломику, забегая то с одной, то с другой стороны. – Ты будешь выступать, мы накопим кучу денег, выкупим обратно коттедж. Тогда Викки вернётся, а мама и папа снова оживут. Это же сбывается обещанное! Только не рассказывай бабушке и родителям!

– Но ведь…

Ломик попытался возразить, что сейчас самое время раскрыть тайну. Им было ясно сказано: как только чудо коснётся одного из вас, покажите его остальным Виражам.

– Обстоятельства изменились, – перебила близнеца Малинка. – Сначала надо скопить денег.

И никому на свете, даже самой себе, Малинка бы не призналась, что прежде хочет получить свою порцию обещанного. Она-то была уверена, что станет первой, кого коснётся чудо.

– Не спорь! – отрезала Малинка.

Но Ломик и рта не успел раскрыть. Бабушка Роза уже летела навстречу, словно разгневанная ночная фурия.

Глава 7

Маленький взрослый

Кафе на площади ещё не успели открыться, а Малинка и Ломик уже пришли к цирковым фургончикам. Город больше не манил их. Теперь самое интересное было здесь. К тому же Малинка верила: порция обещанного чуда найдётся в цирке и для неё.

Площадь была пустой и тихой. Только море шумело, обдавая белый парапет солёными брызгами, да свежий бриз свободно гулял по брусчатке.

Близнецы заметили, что фургоны переместили подальше от помоста, на край площади. Они стояли запертые, с задёрнутыми шторами на окнах. На ступеньках одного сидел мальчик – вчерашний клоун. Теперь он переоделся в футболку и шорты. Подперев рукой голову, мальчик смотрел на море и о чём-то думал.

Малинка прокралась поближе, утягивая за собой брата. И вскрикнула от удивления: у клоуна было лицо взрослого!

Циркач услышал её голос и обернулся.

– А! Наш юный метатель ножей, – сказал клоун звонким голосом. – Подружку привёл?

«Это моя сестра», – хотел ответить Ломик, но не сообразил, как заменить слово с буквой «р». Малинка его опередила.

– Мы близнецы, – ответила она. – Я Малинка, он – Ломик. А ты? Ты – лилипут, да?

– Карлик, – мягко поправил клоун. – Можете называть меня Усиком.

Близнецы подошли ближе. Никогда прежде им не доводилось видеть карликов. Разве что по телевизору, в фильмах. Зато теперь они могли хорошенько рассмотреть Усика. У него были коротенькие ручонки и ножки, а лицо взрослое, с морщинками на лбу и тёмными кругами, залёгшими под глазами. Казалось, это лицо менялось и старилось отдельно от тела.

– У тебя родители тоже карлики? А бабушка с