Молчание между нами - Джоанна Хо Страница 40

Первой поднимает голос Жанель:

– Я не вижу, в чем здесь связь.

Марк медленно произносит, тщательно обдумывая каждую мысль, которая приходит в его (как сказала бы Тия) чересчур умную голову:

– Это как-то связано с движением за гражданские права. – Он потирает лоб. – Выставив азиатов «образцовым меньшинством», они раскололи движение, да?

Марк даже не замечает, что практически съехал с бинбэга на пол и утащил меня за собой. Я отстраняюсь и сажусь обратно, пока он трет виски, погрузившись в глубочайшую задумчивость. Мы ждем, затаив дыхание, и вот он наконец поднимает взгляд на миз Ди.

– Они убили двух зайцев одним выстрелом.

– Расскажи поподробней, профессор Дюверн, – говорит она с улыбкой и бросает ему фиолетовый маркер для доски. Марк ловит его и крутит в пальцах.

– Правительство объявило азиатов «образцовым меньшинством», которое добилось успеха вопреки расизму и дискриминации. Они использовали азиатов против активистов за права чернокожих. – Марк скребет маркером шею. – Миф об «образцовом меньшинстве» дает белым оправдание. Возможность заявить, что проблема не в законах и не в системном неравенстве, а в нас самих.

– А второй заяц? – задумчиво спрашивает Иджемма.

Ей отвечает Хью:

– Это была подачка азиато-американцам. Они стали считаться более «белыми». И многие из них сами стали поддерживать белый расизм.

– Хорошо сказано. Я об этом не подумал. – Марк начинает загибать пальцы. – Они убили даже не двух, а трех зайцев одним выстрелом. Во-первых, выставили проблемой чернокожих, а не расизм. Во-вторых, подтолкнули азиатов к ассимиляции. В-третьих, разобщили угнетенных людей, чтобы мы не смогли объединиться против угнетателей.

Хью и Марк обмениваются взглядами и кивками, полными взаимного уважения. Миз Дэниелс вновь привлекает наше внимание.

– Что думаете? Стоит ли нам принять участие в протесте? Какие аргументы вы можете привести?

Все начинают бурно дискутировать. Я внимательно прислушиваюсь к обсуждению и мысленно задаю себе болезненные, но важные вопросы. Что вообще подразумевают люди под словом «азиаты»? Почему азиаты поддерживают белый расизм? Почему некоторые из нас – или все мы? – поверили в миф об «образцовом меньшинстве»? Мы же знаем, что азиаты подвергаются дискриминации, – так почему мы хотим, чтобы нас причисляли к белым? В памяти у меня всплывает письмо Байрона Вонга. Почему члены моего сообщества не выступают против несправедливости? Как мы можем помочь кому-то еще, если не решаемся даже помочь друг другу? Почему я никогда не задумывалась об этом раньше?

И наконец самый неприятный вопрос: что я за подруга, если не поддержала Тию и Марка, когда они в этом нуждались?

Я опускаю взгляд и съеживаюсь в комочек. Марк, снова устроившийся на бинбэге, оглядывается и утешительно обнимает меня за плечи. Меня охватывают еще более противоречивые чувства.

После окончания встречи я остаюсь сидеть на бинбэге, пока класс постепенно пустеет. Марк ждет меня у выхода, но его хватает за руку Иджемма и тащит по коридору, торопливо что-то втолковывая. Кажется, она чем-то расстроена. Миз Дэниелс провожает всех с улыбкой. Улизнуть незаметно у меня не получится. Я не могу ее проигнорировать, но и разговаривать мне не хочется. Несмотря на то что я пришла сюда именно ради этого.

В итоге я остаюсь на месте, сжимая на коленях свой рюкзак. Когда все остальные ученики уходят, миз Дэниелс оставляет дверь открытой и садится на бинбэг рядом со мной.

– Надо же, тут удобней, чем я думала, – говорит она. – Может, мне стоит провести следующий урок, сидя на этой штуке. – Я слабо улыбаюсь в ответ, и она добавляет: – У меня окно в расписании. Если хочешь, можем поговорить, Мэйбелин.

– Простите, что нарушила вашу встречу, миз Ди.

– Ничего ты не нарушила, милая. Прости, что из-за меня ты оказалась в центре внимания. Я знаю, тебе сейчас нелегко. Но иногда нужно прислушаться к важным словам, даже если это тяжело.

– Я пришла, потому что хотела поговорить с вами про письма Байрона и Элвина в «Еженедельнике». Вы их читали? – Миз Дэниелс кивает и трет глаза. – Но теперь я даже не знаю, что сказать. Скорее, мне хочется заплакать.

– Поплачь, если хочешь. У меня в шкафчике полно салфеток. – Она подставляет мне плечо. – Ни в чем себе не отказывай.

– Мне кажется, будто я все делаю неправильно.

– Почему ты так думаешь? – Миз Дэниелс встает и роется в ящике стола.

– Я отправила в газету свои стихи, потому что хотела защитить родителей, но вместо этого еще больше их подставила. Маму могут уволить, нас избегают наши же друзья, другие китайцы спорят с тем, что я написала. – Я бью по бинбэгу кулаками, воображая, будто это лицо Элвина. Потом я понимаю, что он этого не стоит, представляю вместо него мистера Макинтайра и бью вдвое сильней.

– Ты расстроена из-за угрозы родителям? Или из-за того, что с тобой не согласны?

Хм. Хороший вопрос.

– И то и другое, наверное.

– Значит, ты думала, что с тобой все согласятся?

– Нет. – Я откидываюсь на бинбэг, который шуршит подо мной. – Ну, может быть. Да, пожалуй, думала. Мне казалось очевидным, что мистер Макинтайр не прав. Я рассчитывала, что все разделят мою точку зрения.

– Ты еще учишься, Мэй. – Миз Дэниелс находит плитку шоколада, отламывает кусочек и вручает мне. – Вот, это мой запас для чрезвычайных ситуаций. Думаю, самое время им воспользоваться.

Я беру шоколадку. Из-за встречи СЧС я не успела пообедать, и мой желудок этим очень недоволен. Я нахожу в рюкзаке пачку «Поки» и даю миз Дэниелс несколько палочек. Она повторяет:

– Ты еще учишься. Вопрос расовых взаимоотношений сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Понять разные точки зрения может быть нелегко.

– Эта встреча заставила меня о многом задуматься. А уж письма в газете… Я не знаю, правильно ли я поступаю.

– Почему ты в этом сомневаешься? Из-за того, что некоторые с тобой не согласны?

– Мне кажется, я делаю только хуже.

– Во-первых, перемены никогда не даются легко. Во-вторых, разве это плохо, что кто-то не согласен с твоими словами? Каждый человек, публично выражающий свое мнение, встречает отпор. Это еще не значит, что ты не права.

Я молча обдумываю ее слова. Она дает мне еще один кусочек шоколада и добавляет:

– Попробуй задать себе несколько вопросов. Чего ты хочешь добиться? Что тебе необходимо сделать ради этого? И чем ты готова пожертвовать?

– Я думала, что знаю, но теперь совсем запуталась.

– Подумай еще. Никогда не переставай учиться, ведь тебе еще столько предстоит узнать. Помнишь, что я тебе говорила? Ты стоишь в самом начале пути. Не бойся ошибиться, Мэй. Ты пытаешься, ты учишься, и это самое главное.

Я улыбаюсь и наслаждаюсь вкусом шоколада, тающего на языке.

Учителя иногда бывают такими сентиментальными. За это я их и люблю.

Глава 53

После уроков я нахожу Хью на школьной парковке. Я весь день вспоминала его слова и думала о том, что хочу сказать в ответ и о чем спросить. Заметив меня, он кладет рюкзак на заднее сиденье своей машины, захлопывает дверцу и поворачивается. Потом прислоняется к машине и ждет, засунув руки в карманы джинсов.

– Хью, можно с тобой поговорить?

Он кивает с непроницаемым выражением лица. Я продолжаю, чтобы не дать себе времени передумать:

– Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сегодня сказал. – Он вскидывает брови от удивления. Я нервно потираю живот. – Ты заставил меня о многом задуматься.

Он взмахивает правой рукой, как бы говоря мне: «Продолжай». Я сглатываю.

– Ты был прав, что упрекнул меня. Тия и Марк пытались рассказать мне про убийство Андре, но я задала пару очень глупых вопросов, и они сменили тему. А про случай с Демаркусом я даже не слышала… И это само по себе плохо.

Хью жестом меня прерывает. Его плечи расслабляются.

– Погоди. Я только потом сообразил, что Демаркуса исключили вскоре после того, как Дэнни… не стало. Ты в то время не ходила в школу.

– Но наверняка были