Конец света, 13 - Катажина Рырых Страница 4

Когда в комнате наступили сумерки, Сабина уже знала ответ на терзающий её вопрос. Причиной всех несчастий, которые преследовали Сабину Трубач (двенадцати лет), была её фамилия.

Она вспомнила тот день, когда в мастерской появился полный мужчина, держащий за руку маленького толстого мальчика.

– Господин художник? – спросил он, взглянув на отца Сабины.

– Пётр Трубач, – по привычке представился отец, а полный мужчина заморгал маленькими глазками.

– Но… я к художнику, – сказал он. В этот момент мальчик наступил на тюбик цинковых белил, лежавший на полу.

– Это я, – улыбнулся отец Сабины.

– Но ведь вы только что сказали, что вы трубач. – Полный мужчина дал оплеуху толстому мальчику. – Под ноги смотри, опять вляпался в какую-то дрянь!

– Это не дрянь, а цинковые белила, – возразила Сабина, которая знала наизусть все надписи на тюбиках.

– Пётр Трубач, художник, – улыбнулся отец. – Художник Пётр Трубач.

– Так вы художник или трубач, определитесь, пожалуйста! – Полный мужчина покраснел от злости.

– Художник Трубач, – сказала Сабина, с интересом наблюдая, как толстый мальчик суёт руку в мисочку с льняным маслом.

– Будьте добры позвонить на этот номер, когда определитесь, кто вы такой. – Мужчина бросил на стол визитку, взял мальчика за руку (предварительно вытерев измазанную руку платком) и вышел, хлопнув дверью.

Едва на лестнице затихли шаги, зазвенел телефон.

– У вас уже был президент нашей компании Новицкий? – Сабина узнала голос тёти. – Я отправила его в мастерскую: он хотел заказать портрет внука.

Отец Сабины промямлил что-то невразумительное и посмотрел на карточку, которая приклеилась к палитре.

– Радослав Новицкий! – громко и выразительно прочитала Сабина, высовываясь из-за спины отца.

– Пожалуй, мне нужно сменить фамилию, – сказал Пётр, когда вечером вся семья собралась за ужином.

– Ну расскажите, о чём вы договорились с Радеком. – На кухню в шёлковом облаке вплыла Тётя Мотя.

Пётр показал сестре испачканную краской визитку.

– Договорились… – произнёс он хмуро. – Пожалуй, мне нужно сменить фамилию, – сказал он во второй раз за этот день.

– Что случилось? – Тётя Мотя слегка побледнела. – Что-то пошло не так?..

– Да… – ответил Пётр. – Что-то пошло не так… Этот твой Новицкий никак не хотел взять в толк, что художник может носить фамилию Трубач.

– Или наоборот, – влезла Сабина (хотя её вообще никто не спрашивал).

– Ничего не понимаю… – пробормотала тётя.

– Я тоже, – поддакнула Сабина.

В тот же вечер она подслушала, как мама и тётя шептались о том, что тётя потеряла шансы стать пани Новицкой. Потому что ведь ни один нормальный человек не захочет связываться с кем-то, кто живёт в доме сумасшедших.

– К тому же этот семейный сумасшедший дом находится на улице под названием Конец Света, да ещё и под номером тринадцать, – напомнила Сабина самой себе.

Она отложила в сторону книгу, вздохнула и погрузилась в сон.

Через некоторое время в тишине комнаты раздалось еле слышное похрумкивание. Это Крысик Борисик забрался на кровать и с аппетитом принялся за чтение книги.

Глава 3, в которой «пальцем по воде писано», или о том, как Сабина решила взять дело в свои руки

Посиделки на улице Конец Света, в доме номер тринадцать, закончились на рассвете. Сабина к тому времени сладко спала, забыв и о красной полосе, и о несбывшихся выгодах от обладания ею. Когда утром она открыла глаза, в квартире было подозрительно тихо. Крысик Борисик спал в своём домике, а через открытое окно не доносилось привычных звуков радио из квартиры Ведьмалиновской. В этой тишине было что-то ненормальное, и Сабина подумала, не наступил ли случайно Армагеддон, которым пугали приходившие к ним «свидетели»…

Сабина не сразу запомнила, как они назывались. Мама потом рассказала, что это «свидетели Иеговы», опасная религиозная секта, запрещённая во многих странах, но что, вообще-то, каждый (если только он не делает другим ничего плохого) имеет право верить в то, во что он хочет.

– Даже в Летающего Монстра Спагетти, – встрял тогда в разговор мальчик с волосами, похожими на разноцветную швабру, – он брал уроки рисунка у отца Сабины. Когда его попросили пояснить, мальчик рассказал про адептов, то есть последователей Летающего Монстра Спагетти, носящих на голове дуршлаг для процеживания макарон, что трезвомыслящей Сабине показалось страшно глупым, но она не сказала об этом вслух. Ведь надо с уважением относиться к религиозным предпочтениям других!

В поисках более подробной информации про свидетелей Иеговы и адептов Летающего Монстра Сабина отправилась к Ведьмалиновской. Та лишь испуганно перекрестилась и подарила Сабине образок с ангелом-хранителем.

Сабина спрятала образок в карман и вернулась домой, недоумевая, как это возможно, чтобы взрослый человек не знал о том, что следует уважать любую веру…

Когда однажды эту историю вспомнили как семейный анекдот, Баба Мина сделала возмущённую Мину Номер Три и объявила, что родители Сабины совершают воспитательные ошибки одну за другой, поскольку детей следует ВОСПИТЫВАТЬ, а не ИНФОРМИРОВАТЬ, иначе они вырастают заумными и противными.

Сабина вовсе не считала себя заумной (и тем более противной). Она ещё так многого не знала – например, является ли глобальное потепление вымыслом «банды экологов», или это реальная угроза, а также смогут ли медведи на полюсе добывать себе пищу, если потепление всё-таки произойдёт.

Так или иначе, ни Армагеддона, ни другой катастрофы, даже самой маленькой, пока что не произошло. Хотя, возможно, Сабина предпочла бы экологическую катастрофу необходимости терпеть чудачества своих ненормальных родственников.

Когда она пришла на кухню позавтракать, там, снуя туда-сюда с воинственным видом, хлопотала вторая бабушка Сабины – Баба Грошенька.

– У меня свидетельство с красной полосой, – без энтузиазма похвалилась Сабина. Баба Грошенька сморщилась – совершенно так же, как это делала собака Ведьмалиновской (породы боксёр).

– К сожалению, моя милая, в этом месяце у меня не осталось ни гроша, ни ГРОШЕНЬКА! – заявила она. (Баба Грошенька всегда с особой интонацией и как-то по-чудному произносила это своё любимое словечко – чем и обеспечила себе в кругу семьи такое домашнее имя.) – Знала бы ты, во сколько мне обходятся богемные причуды твоей матери, – вздохнула она. – Между прочим, твой отец мог бы зарабатывать хотя бы на краски и кисти, не говоря уже о…

Баба Грошенька явно собиралась в очередной раз перечислить все свои вклады с начала Великого Кризиса (или Великой Депрессии, как ещё называли его домочадцы), который обрушился на семью Трубачей прошлым летом.

– Разве ты не знаешь, как сегодня трудно выживать, занимаясь искусством? – выпалила Сабина, не успев прикусить язык. Хоть она и желала больше всего на