Изгнанная - Даниэль Харрингтон Страница 4

– Это ошибка. Я не прокажённая. Я ненавижу прокажённых. Ненавижу! – кричу я, отчаянно пытаясь вырваться из металлических оков, прижавших меня к трону. Стук сердца отдаётся в ушах, меня колотит крупная дрожь.

– Давайте покончим с этим поскорее, – говорит учёный, не обращая внимания на мой вопль.

– Конечно.

Я пытаюсь вырваться из пут, по щекам бегут слёзы. Непривычно ощущать их на лице, это ужасно, я не хочу этого, но они не подчиняются моей воле.

– Прошу! Я не прокажённая! Только не я! – кричу я сквозь слёзы. Я едва могу говорить. – Я ненавижу их!

Доктор не обращает на меня внимания и наполняет шприц зелёной жидкостью. Он несколько раз щёлкает пальцем по игле и выпускает небольшую струю из кончика на стеклянный обод.

– Давайте покончим с этим быстрее.

Игла взмывает над моей рукой, и уровень адреналина зашкаливает. Пальцы вдруг становятся очень длинными, и все замирают на месте – как истуканы, приклеившиеся к месту.

– Что ты сделала? – спрашивает доктор со шприцем, и глаза у него, кажется, сейчас вылезут из орбит. – Я не могу пошевелиться. – Нам требуется подкрепление, – говорит он, и паника побеждает общественное смирение. – Нам нужна помощь!

– Нет, стойте, – говорю я, сжимая руку в кулак.

Челюсть доктора резко захлопывается, словно невидимой рукой. Меня переполняет незнакомое ощущение.

Дрожь не уходит.

– Что со мной происходит?

– Нажмите кнопку тревоги, – говорит кто-то.

Нет! Глубоко внутри меня пробудилась некая сила, и мои руки движутся совершенно против моей воли. И теперь уже у всех в комнате захлопнулись челюсти.

– Ч-что? Я не понимаю, как это у меня получается. Я… – И тут я замираю, содрогаясь от энергии, которую источает буквально каждая клеточка моего организма. Снова на меня накатывает то самое чувство: ощущение полного и безграничного контроля, как будто кто-то подсказывает мне, что надо делать.

– Отпусти меня, – приказываю я ближайшему мужчине.

Непонятно откуда взявшаяся смелость течёт по моим жилам. Как будто этот мужчина всего лишь марионетка, и его ниточки привязаны к мои пальцам. Оковы спали. Я поднимаюсь. Не представляю, на сколько ещё хватит адреналина, но что-то подталкивает меня к двери. Я выхожу в коридор, направляемая мистической силой, и в момент просветления я прихожу в себя.

Нужно убираться отсюда. Быстро. Но… Что только что со мной было?

В голове бешеная свистопляска. Почему дрожат руки? Как я это сделала? Они собирались меня убить? Они всерьёз хотели меня убить? Я напугана как никогда, и всё, что раньше было таким ясным и понятным, теперь навсегда потускнело. Но одно я знаю наверняка.

Я прокажённая. И это смертный приговор.

Глава 2

Успокойся. Придай лицу невозмутимое выражение. Живо.

Я иду до конца коридора и снова прохожу через дверь приёмной, где ожидает новая партия пациентов. Они уставились на меня: я совсем не похожа на медсестру.

Я невнятно бормочу что-то, проходя мимо них, стараясь не показать своего страха, но дрожание рук и гулко бьющееся сердце выдают меня. Мой рот кривится против моей воли, и лицо искажается. Уверена, что все в комнате это заметили.

Паника подступает к горлу. Нужно остановиться. Это непозволительно.

Тощий мальчишка у самого входа пялится на меня огромными голубыми глазами. Его молчаливая сдержанность улетучивается, когда я приближаюсь, и он поднимается, пятясь от меня. Контроля как не бывало. Глазам не верю. Он что, боится меня? Но эту мысль сменила другая. Уверенный голос берёт верх надо моим сознанием.

Он у тебя на пути, Холлис.

Что-то заставляет меня поднять руку, и, прежде чем я успеваю сообразить, моя ладонь уже направлена на грудь мальчишки. На его лице страх, и он пятится назад, запнувшись о стул.

Сигнал тревоги наполняет комнату. Пронзительный и пугающий. Мальчишка подпрыгивает, вжимаясь в стену. Живее, Холлис. Вперёд, говорит мне голос. Я не медлю. Открываю дверь.

Оживает динамик под потолком:

– Чёрный код. Службы безопасности, чёрный код. Стрелять на поражение. Повторяю. Стрелять на поражение.

Я пытаюсь припомнить, как пришла сюда, но адреналин гасит все остальные чувства. Сигнал такой пронзительный, что я не могу думать, поэтому зажимаю уши и бегу напролом через бесконечный коридор.

На умопомрачительной скорости я сворачиваю за угол и, охнув, врезаюсь в крошечную невзрачную медсестру. Она вопит, и мы обе валимся на пол.

– П-простите, – бормочу я, поднимаясь на ноги.

Но едва я успела подняться, как она внезапно сильно пинает меня по лодыжке, и я снова валюсь на пол.

– Тебе не уйти, Холлис, – говорит она, вставая. Она наступает мне на лодыжку и давит всем весом так, что я не могу сдержать крик. Невероятная боль пронзает ногу, и покалывание в ладонях усиливается.

Я пришпилена к полу, неспособная пошевелиться, и мне требуется пара мгновений, чтобы понять, что за блестящий объект смотрит мне прямо в лицо. Дуло пистолета. Рука у медсестры не дрогнула, когда она направила его мне в голову. Новая волна паники накатывает на меня. Всё, о чём я могу думать – что нужно поднять руки и закрыться от пули, которая прикончит меня. Я зажмуриваюсь и съёживаюсь на полу.

Прошло несколько секунд. Ничего не произошло, и тогда я слышу стук металла о кафельный пол. Давление на лодыжку исчезает.

Я открываю глаза. Медсестра скукожилась на полу, закрывая лицо от меня, как будто это я целилась в неё из пистолета. Она совершенно неподвижна. Неподвижна до жути.

Я опускаю руки.

Она опускает руки.

Я сажусь.

Она садится.

Что происходит?!

– Дьявол, – шипит медсестра в мою сторону. Её лицо искажается от ненависти. Она смотрит мне в глаза, и на мгновение мы поддаёмся единому человеческому чувству – тревоге. Но её эмоция исчезает так же мгновенно, как и появилась.

– Что ты со мной делаешь? – спрашивает она.

Я мотаю головой. Я не знаю. Каждая клеточка в моём организме дрожит, словно во мне просыпается нечто жуткое. Неведомая сила продирается сквозь меня.

– Третий уровень! – кричит медсестра. – Она на третьем уровне! Уровень…

Нет. Дьявольский голос в моей голове вернулся, и в одно мгновение моя рука сжимается в кулак. Её челюсть захлопывается, как стальная мышеловка.

Поднимайся, шепчет голос внутри меня. Я повинуюсь.

– Простите, – говорю я, глядя в её перепуганные глаза. Она совершенно неподвижно сидит на полу с откинутой головой в неестественной позе. – Простите.

Больше мне нечего сказать. Мне нужно спешить.

Я скачками преодолеваю следующий холл, морщась от боли в лодыжке. Я ещё никогда не испытывала такой боли. Я никогда не испытывала боль так долго.

Моё