Иночас - Ив Макдоннелл Страница 7

– Кады ж он вернется, мам, а? Где он?

Мама покачала головой и опустила взгляд.

Спица задержал дыхание. Значило ли это, что она не знает? Он чувствовал, что ее тревога окружает его и, как пронизывающий холодный ветер, стремится прорваться и в его голову.

– Мам? Он вернется домой, да? – снова спросил он и увидел, что мама пытается говорить, но печаль или страх не дают ей издать ни звука. Спице было очень хорошо знакомо это чувство, когда попавшие в ловушку слова хотят с криком вырваться наружу, но лишь бьются, не находя выхода, пока по внутренностям не разливается боль. Мамины слова так и остались невысказанными, а в довершение и лицо скрылось за дрожащими руками.

Ее голос сломался.

Стал совсем бесцветным.

И это потрясло Спицу до глубины души.

Это он виноват. Он заставил ее говорить про Па. Он поступил так, не догадываясь о ее тревогах, и теперь не знал, как все исправить.

– Я… Я зря это, мам, я не хотел. Прости. – Он вскочил, уронив на пол стул. Нервно перетаптываясь с ноги на ногу, он подошел к ней ближе и взял ее за большой палец, не понимая, что делать дальше. – Пожалуйста, мама. – Он подергал ее за палец и начал хрипло петь. Ту самую песню, которую пела она, когда все было хорошо.

Мама вытерла лицо ладонями.

– Давай-ка я взгляну, мой милый. На твои находки.

Спица отодвинул в сторону подсвечник и высыпал металлические осколки на стол. Не дотрагиваясь до них, он угадывал и подсказывал маме место каждого, пока все они не сложились воедино. Закончив, мама опустила руки на стол и увидела будущее.

– Боже, сынок.

– Что?

– В память о несчастных, пропавших без вести в Великом наводнении в ночь с шестого на седьмое января тысяча девятьсот двадцать восьмого года у Петельного моста в Интингтоне, – прочитала она.

– Это ж будет тока потом, после сегодня еще шестьдесят четыре года ждать-то! – выкрикнул Спица.

Мама улыбнулась, конечно, он не ошибся. Возможно, способностью читать он и был обделен, но этого никак нельзя было сказать об умении считать.

– И это еще не все. Видишь, что здесь? – Она пробежалась пальцем по строчкам с более мелкими буквами. – Это имена и адреса погибших. Тех, кому предстоит погибнуть. Всего должно быть четырнадцать имен, я так понимаю. На отсутствующем фрагменте начертано последнее имя. – Она постучала по столу в том месте, где должен был лежать последний квадратный осколок. – Я знаю, потому что именно его нашел твой отец. И там в уголке была круглая печать с датой: тысяча девятьсот двадцать восемь. Это по-настоящему взволновало его и сбило с толку. А еще он был слишком, слишком любопытен. – Ее глаза остекленели.

– Он вернется, ну. Вот увидишь, точно, – сказал Спица и погладил маму по спине точно так же, как отец гладил его, обещая, что полоса невезения закончится и он сможет подсечь рыбку. – Па просто занят, строительство тама или еще что. Вернется – и закатим праздник, и пирог испечем, мам. О, пирог же!

Он покопался в сумке и достал новое угощение, которое Сорока скинула ему на колени перед тем, как он отправился домой. Развернул бумагу – он позаботился о сохранности подарка – и показал маме кусочек пирога. Тесто было пористым и желтым, и теперь, имея возможность получше рассмотреть его, Спица заметил сверху удивительную желтую глазурь. Пирог оказался еще теплым – несомненно, это металлические осколки сделали свое дело.

– Ешь, мам. Это от Сороки, свежее, тока сегодня испекли.

Он разделил кусок надвое грязными пальцами и протянул один маме. Та, наконец улыбнувшись, приняла его. А сам он сунул в рот палец с приставшей глазурью и вдруг, с исказившимся лицом, замахал руками, как птица.

Никогда прежде он не пробовал лимон.

Глава третья

– Мамины слова, они ж совсем без цвета, Сорока, – сказал Спица, сидя в своей сокровищнице и вертя в руках последнее подношение вороны – кусок теплого орехового хлеба. – Она мне раньше-то почему не рассказывала – говорит, такие тревоги мне пока не по зубам. Чую, я должен найти Па. Маме он нужен во как. – Спица посмотрел на свою собеседницу, пытаясь понять, есть ли необходимость добавлять, что и сам он очень нуждается в отце.

Сорока прыгнула Спице на колени. Он предложил ей крошку, поднеся прямо к клюву, но та лишь слегка покачала хвостом. Новый язык. Что она пыталась сказать?

– И я тоже. – Спица не знал, так ли это, но предположил, что, возможно, и Сорока скучает по его отцу. – Иди, разомни крылья, ну. Мне ж-то еще нужно сделать пару штук маме на продажу. Может, украшу те дверные ручки. – Птица послушалась, и мальчик вздохнул, желая прогнать собственное разочарование. Он знал, что необходимо сделать – найти отца, но как – вот в чем заключался вопрос.

Он потянулся через весь верстак и снял металлический поднос с деревянного ящика, в котором хранил незаконченные рождественские украшения. Земля все еще была слишком промерзшей для новых находок, но, возможно, как следует пораскинув мозгами, он сможет что-нибудь придумать с имеющимися речными сокровищами, например преобразить скучные дверные ручки в сверкающие изысканные подвески. Он сунул руку в ящик и пошарил внутри, не имея возможности видеть содержимое, потому что тот был глубоким, с высокими стенками. Для начала что угодно бы сгодилось. Он вытащил какую-то шпильку-самозванку, после чего встал и заглянул в ящик. Внутри он увидел лишь керамический квадратик и одно-единственное, почти законченное украшение. И все! Спица содрогнулся.

– ВОРЫ! ВОРЫ! НАС ОБОКРАЛИ! СОРОКА! – Мальчик перекинул свой мешок через плечо, подпрыгнул, схватившись руками за металлическую балку сверху, и перебросил ноги в щель над второй аркой моста. Затем он перевернулся на живот, хлопнул деревянной дверью и, весь дрожа, сунул ключ в замочную скважину.

– Как? – Дверь всегда была заперта. Всегда. – Сорока? – Спросил он себя, не веря собственным словам. Вылезая на поверхность, Спица ободрал колени. Держась за плоские облицовочные камни Петельного моста, он вертелся то влево, то вправо, стараясь увильнуть от солнца, которое било прямо в глаза. Он искал взглядом воришку. Сороку.

– Куда ты провалилася? СОРОКА! Я ж-то тебе все перья из хвоста повыщипаю, воровка несчастная…

Тут справа от него послышалось неожиданное «бултых», и на поверхность воды красноречиво всплыл скон с красными ягодами, закачался на волнах и скрылся, уносимый течением реки. Взгляд Спицы тут же метнулся вверх и наткнулся на щель