Тайна на шестерых - Эдуард Янович Салениек Страница 29

— Насчет этого не бойся! Мы, Бояты, раскопаем и закопаем тебе так, что ни одна собака ничего не узнает, — расхвастался Гирт Боят. — Если там на крышке гроба лежат девять камешков, девять и останутся.

— Так давайте же! — Лиените встала; пусть все видят: она не трусит и готова идти хоть сейчас. — Откопаем и вскроем. Очень просто!

— Нет, не откопаем и не вскроем. — Голос Байбы звучал негромко, зато решительно и твердо. — Чем копать, лучше сообщить парторгу, милиции.

— А я не согласна! — стояла на своем обычно покладистая Лиените. — Почему обязательно надо вмешивать взрослых? Как будто мы сами не сможем.

— Вдруг там золотые часы? — поддразнил ее Янка Силис. — Возьмешь и сунешь парочку в карман, к своим ржавым перьям.

Лиените вспыхнула:

— Значит, я воровка, по-твоему? Могу присвоить, украсть?

— Да он же шутит, — успокоила ее Байба. — Не видишь: рот до ушей… А взрослым потому… Я полагаю, там может быть оружие.

— Ах, ах, оружие! Очень я испугался! — Гирт Боят походил сейчас на молодого задиристого петушка. — Если оружие, то тем лучше. Возьмем каждый по автомату и — та-та-та-та! Пусть попробуют подойти.

— Хватит тебе! — Байба посмотрела на него, как на малыша-несмышленыша. — Ну, предположим, откопать откопаешь. А потом станешь поднимать крышку, заденешь какую-нибудь проволочку — и будьте вы все здоровы, а я полетел! Так? Или оторвет руку, как Пáулу Биркевичу, тоже веселого мало.

Напоминание пришлось очень кстати. Паул Биркевич прошлой весной нашел в роще гранату, начал с ней возиться — и остался на всю жизнь калекой. Были несчастные случаи и в соседних волостях. А ведь в гробу вполне могла быть запрятана взрывчатка.

Нолд избавился наконец от мстительных мурашей, подошел ближе.

— Послушайте, ребята, дядя Петер просил нас потолковать с Мадом: как он посмотрит на то, чтобы перейти жить к Лапиням…

Девочки обменялись обеспокоенным взглядом. Мада никто из них не видел уже несколько дней. Что с ним? Куда так внезапно исчез? Правда, со слов Айны Скрутул девочки знали, что Мада держат дома: не то лечат от какой-то болезни, не то нашли ему работу полегче. Но Айна свободно могла и наврать.

— А почему бы дяде Петеру самому не пойти к Маду? — осторожно спросил Витаут Алвик.

Нолд ответил:

— Что ты, ему никак нельзя! Увидит, как Маду там живется, — расшвыряет их всех. А они поднимут шум, побегут жаловаться…

— Да что за церемонии! — Гирт недоумевал. — Пойдем хоть сейчас, возьмем барахлишко Мада, а самого под ручку — и к Лапиням.

— Не так все просто! Ему же всякими там богами голову задурили. А знаешь, что такое религиозная отрава?..

И Нолд стал рассказывать ребятам про то, что услышал однажды от дедушки.

Случилось это и давно и недавно. Для дедушки недавно, а для Нолда… Словом, его тогда еще на свете не было. Объявилась в одном латвийском городе секта каких-то «синих». Их проповедники объявили: в пятницу после обеда будет светопреставление, день Страшного суда. Солнце и Земля рассыплются на мелкие крошки, вроде перловой крупы. Темные, одурманенные люди продали свой скарб и, завернувшись в белые простыни, вылезли в назначенный день на балконы и даже на крыши. В то время как все прочие превратятся в прах, их, «синих», ангелы унесут на своих крыльях в царство небесное.

Сидят дожидаются. Читают молитвы, псалмы поют. И вот идет гроза. С первым ударом грома «синие» брякнулись на колени — вот оно, очищение! А потом как ливанет дождь пополам с градом… «Синие» в своих простынях и впрямь посинели, так продрогли, что зуб на зуб не попадает. И все ждут: где же ангелы?

Ждали до ночи, и тогда только дошло до них: проповедники-то исчезли потихоньку! А у них все деньги, вырученные за скарб: руководители «синих» собирались лично отчитаться перед самим господом богом.

Поживились тогда организаторы светопреставления за счет людской темноты…

Вот до чего может довести религиозный дурман!

4

Тут Гирт Боят оборвал Нолда на полуслове. Вскочил на ноги, крикнул:

— Что здесь торчать! Что торчать! Пойдем все вместе и отнимем у них Мада! Он-то не стал еще сумасшедшим.

— Сумасшедшим не сумасшедшим, а чем-то вроде… — Нолд мрачно наблюдал за ястребом, кружившим поблизости. — Сдается мне, доконали его Скрутулы.

— Да что им, все с рук сойдет? — возмутился Янка. — Пошли тогда, заявим в суд, пусть судят.

— В суд потом, сначала нужно Мада спасти.

— Жив ли он еще? — Глаза Лиениты уже наполнились слезами.

— Жив, жив, успокойся. Видел я его вчера. Хотите, расскажу?

— Давай! — Ребята придвинулись к Нолду поближе…

Вчера в полдень Нолд заметил, что Скрутулы, старики и Айна, укатили в Зилпилс. Он тотчас же прокрался к дому богатеев — Ульриха бояться нечего: снежная баба по сравнению с ним куда как опаснее. И вот Нолд залез в кусты смородины, стал наблюдать.

Мад во дворе колол дрова. Из погреба, выписывая ногами кренделя, вытащился Ульрих — уже насосался пива. Добрался до ступенек веранды, свалился и заорал: «Мад, иди сними с меня сапоги!.. Чего мешкаешь? Уж если сам господь наш, Иисус Христос, своим апостолам ноги мыл, то ты, червь земной, пресмыкаться передо мной должен!»

И Мад покорно опустился на колени перед этим пьяницей, стал стаскивать с него сапоги.

— Ой, прямо слушать страшно! — не выдержала Лиените.

Гирт Боят кипел во гневе:

— И ты спокойно лежал в смородине и смотрел? Ты не выскочил и не треснул этого кулацкого бычка поленом по башке?

Нолд пожал плечами.

— Нет, я его не треснул поленом по башке. Да, я лежал в смородине и смотрел. А вот спокойно ли — это уже другой вопрос! Поймите же, нужно было, прежде всего, поговорить с Мадом… И хватит меня перебивать, а то до ночи не кончу…

Ульрих наконец убрался в дом, покачиваясь на своих тонких ногах. Но все равно пролезть во двор Нолд не осмелился — у Скрутулов такие лютые псы. К счастью, Мад, закончив колоть дрова, потащился в свою хибарку за сараями. Туда Нолд смог попасть без всяких затруднений.

Как описать то, что он увидел? Когда-то здесь ссыпали мякину[17]. Теперь пол прогнил, в нем зияли огромные дыры. Стены тоже все в щелях, кругом паутина, плесень. В одном углу валялась вязанка гнилой соломы: здесь спал Мад.

Нолд, ошеломленный увиденным, вокликнул:

— Как ты можешь жить в такой яме?

А Мад ответил