Красный всадник (Уот Тайлер) - Томова Людмила Илларионовна Страница 12

— Откуда у тебя знамя, Фарингдон? — спросил Уот.

— Мне дали его в знак верности наши олдермены. Но здесь только половина знамени. Другая — в Лондоне. Разве это не доказательство?

Керкби взглянул на Тайлера.

— Значит, купцы с нами?

— Они сделают все, чтобы помочь вам, — повторил Фарингдон. — Даже обещают снабдить продовольствием. А может быть, и оружием. Скажу по секрету: кое-кто уже пытался тайно вести переговоры с французскими и кастильскими оружейниками. Ремесленники тоже поддержат вас.

— Я верю тебе и твоим друзьям, Томас Фарингдон, — сказал Уот. — Передай им: скоро мы будем в Лондоне. А теперь можешь покинуть нас.

Купец кивнул головой, накинул плащ и вышел из палатки.

— Да, видно, не только крестьянам насолили придворные сеньоры. Они заслужили наказание, — сказал Абель Кер.

— Если король не понимает этого, мы все сделаем без него — собственными руками, — сказал Джек Строу. — Казним всех, кто поддерживает беспорядок в стране, всех сеньоров, монахов… кроме нищенствующих, конечно.

Джон Болл усмехнулся.

— Я много думал над тем, как быть с королем, — продолжал Джек Строу. — Нужен ли он?..

— Королю верит народ, — сказал Тайлер.

— А ты, Уот Тайлер, веришь?

Тайлер серьезно взглянул на Строу и ответил:

— Я верю в нашу правоту, Джек.

— У меня есть подробный план, Тайлер… Свой. Вот послушай… И не сердись на меня. Да, я тоже иду со всеми в Лондон. Да, я тоже против зла и несправедливости. Но я не верю королю и его приближенным.

Строу наклонился вперед и вполголоса, горячо заговорил:

— Мы придем в Лондон и захватим там короля. Потом повезем его по Англии. Будем показывать народу и говорить: «Это его величество во главе восстания!»; «Это его величество хочет освободить английский народ от изменников-феодалов». Вот увидите, вся Англия поднимется. Тогда уже ничто не остановит людского гнева. И этот гнев сокрушит зло на земле. После мы уберем короля, отменим все законы и издадим новые — справедливые. А страну разделим на королевства и в каждом выберем своего властителя — того, на кого укажет народ.

— Это хорошо, Джек, что ты подумал не только о том, как разрушать старое, но и о том, как создавать новое, — сказал Уот Тайлер.

— Но, создавая новое, действовать нужно осторожно, не горячась, — сказал Джон Болл. — Добрый хозяин вырывает плевелы[39] на собственной ниве так, чтобы не попортить пшеницы.

— Нам нужно как можно скорее овладеть Лондоном, — сказал Тайлер. — Это сейчас самая важная задача. У нас ведь не настоящая армия, у нас нет провианта, недостаточно оружия. Крестьяне не получают жалованья. К тому же, они бросили свои поля. Надо действовать быстро и решительно.

Из-за полога палатки появилась голова Боба Мока.

— Посол от короля! — крикнул он.

— Опять? — удивился Керкби. — Или король не понял, зачем мы здесь?

— Может быть, наоборот, понял и хочет объявить об этом? — сказала Иоанна.

— Пусть войдет посол от короля, — сказал Тайлер. — Мы его выслушаем.

Нагнувшись, в палатку вошел вельможа в черной мантии до пола, с золотыми пуговицами вдоль разреза. Он снял фетровую шляпу с обвисшими мокрыми полями и оглядел сидящих на бочонках и ящиках людей. Затем, медленно выговаривая каждое слово, произнес:

— Здравствуйте, господа! Я должен обратиться к тому, кто сегодня здесь назвал себя Уотом Тайлером в разговоре с первым послом его величества.

— Я Уот Тайлер. Кто вы?

Посол сказал, кашлянув:

— Меня направил к вам король английский Ричард Второй. Вот письмо его величества.

Уот взял бумагу, пробежал глазами, передал Джеку.

— В меня розгами вбивали латынь, но по-французски я ни слова, черт побери! — заявил Строу.

— Я могу сообщить вам то, что его королевское величество изволили изложить в своем послании, — торжественно изрек посол. — Король пишет вам: из уважения к нему перестаньте делать то, что делаете. Это он просил передать и устно.

— Мы не делаем ничего во вред королевству. Мы не хотим мириться с тем, что страна дурно управляется. От этого страдает и честь королевства и простой народ. Мы оружием очистим страну от изменников и негодяев, которые окружают короля. Возможно, государь и не виноват в том, что в стране создалось тяжелое положение. Во всем виноваты придворные его величества: дядья-опекуны, лорды и священнослужители. — Уот положил руку на торчащий за поясом кожаный футляр кинжала.

Брови посла выгнулись.

— В свою очередь, король просил передать, что согласно вашему желанию мог бы поговорить с вами, исправить то, что было допущено худого.

— Вот это другое дело! Поговорить с его величеством мы тоже желаем. А за свою персону король пусть не беспокоится, мы не причиним ему вреда, — сказал Уот.

— Я передам это его величеству, — заявил посол, отступая к двери.

— Надеюсь, вы благополучно доскачете до Лондона. Боб, проводи королевского посла. И хорошенько напои его коня.

Церемонно раскланявшись, посол вышел.

Уот устало улыбнулся.

— Все идет отлично, друзья. Я всегда говорил, что правда — лучший кормчий.

— Мы верим в твою правоту, Уот, — сказал Керкби. — Ты можешь положиться на нас.

— Мы с тобой, Уот, — подтвердили остальные.

— А пока будем очищать Англию от мусора. Мой верный лейтенант Керкби завтра поведет отряд в церковь Медлингэм. Надо уничтожить все налоговые списки, о которых доложили утром крестьяне. Настала пора послать отряды в тюрьму Маршалси и в тюрьму Королевской скамьи. Там томятся ни в чем не повинные люди. Многие посажены, как и в Рочестере, за нарушение Рабочего статута. Абель Кер пройдется по ближним лондонским поместьям. И наведет там свой порядок. У него для этого есть и вкус, и смекалка. Недаром же его молодцы так ловко разделались с Леснесским аббатством. Военный план взятия Лондона остается в силе. А сейчас можно разойтись. Кажется, и дождь перестал.

Уот поднялся, задул свечи. Все присутствующие начали расходиться. Нужно было подготовиться к завтрашнему дню. Последним уходил Джон Болл. Он накинул на голову капюшон и с улыбкой посмотрел на Уота.

— Не зря я тебя называл в тайных воззваниях Правдивым. Тебя будут очень любить те, кто тебе подчиняется. Но надо, чтобы и уважали, и немного боялись.

Уот засмеялся и провел рукой по волосам.

— По-моему, меня слушают. Уважение или страх — далеко не главное. Главное — вера. Моим оружием всегда была и будет только правда. Это навеки… Что же касается любви… — в глазах Уота опять появились смешинки. — Ведь твои пророчества сбываются. Верно я говорю, Иоанна?

Болл оглянулся и увидел на пороге лавочницу.

— О, наша новая Будикка[40]! Это тебя возродили из пепла, чтобы опять поднять людей Британии, но уже не против римлян, а против самих же британцев?

— С тех пор прошло четыреста лет, а героиня, как и прежде, молода, — улыбнулся Тайлер.

— Ты хорошо смеешься, вождь, — сказала Иоанна. — По смеху узнается человек. Дурной человек не умеет смеяться. Мой муж, например, только хихикает, и то лишь после чарки с вином.

— Для хорошего смеха ему одного питья мало. Ты, верно, его плохо кормишь? — сказал Болл.

— Разве вождь не убедился, что я неплохо готовлю жаркое?

— Не забудь напомнить об этом, когда мы сядем сегодня ужинать, Иоанна. А пока я пойду проверю посты.

Уот накинул на плечи свой белый плащ и вышел. Вслед за ним вышли лавочница и Джон Болл.

Дождь перестал. Над землей плыли серые, тяжелые облака. Крестьяне разжигали костры, протирали оружие.

Напротив палатки, на перевернутой корзине, сидел Боб и выкручивал намокшую под дождем рубаху. По большой луже шлепал босыми ногами худой мальчишка лет тринадцати.

Уот остановился и посмотрел на его довольное, раскрасневшееся лицо. При виде Уота подросток просиял.

— Это Питер, сын Джеймса Воллена из Фоббинга, — сказал Боб.