Милосердие - Рада Джонс Страница 33

Эмма составила план действий на ближайшее будущее:

1. Поговорить с Алексом про отключенный аппарат НИВЛ.

2. Выяснить про инсулин.

3. Узнать, кто ввел препараты пациенту с болями в спине.

4. Пациент с болями в спине. А вдруг его устранение и было главной целью преступника, а остальных он прикончил для отвода глаз? Может, у пациента в отделении работал враг? Бывшая жена? Соперник?

Голова шла кругом. Ужасно хотелось есть. А еще надо проверить, как там Тейлор. Эмма принялась надевать пальто.

Блин, у меня же теперь собака! Только бы Тейлор с ней погуляла! И покормила! Я ведь собиралась отправить дочке сообщение! Ну как у меня это вылетело из головы?

Эмма кинулась к двери.

Глава 49

Карлос кружил над больным из второй палаты, словно ястреб. С его пациентами продолжало твориться неладное. Ну да ничего: со стариком из второй уж точно ничего не случится. Он, Карлос, об этом позаботится.

Все, дедуля, откурился. Костистая грудь вздымается, больной приподнимается, силясь вобрать в легкие хотя бы еще чуть-чуть воздуха. Тщетно. Он и так постоянно с кислородной маской, ему вкололи стероиды, магний, одним словом, полный набор, и все без толку. Лучше не становилось.

Сатурация неуклонно снижалась. Карлос увеличил подачу кислорода до максимума.

— Будем готовиться к интубации, — решил доктор Крамп, жуя губу.

Интубировать не хотелось: у старика и так гипоксия, показатели диоксида углерода запредельные. Пара секунд без вентиляции легких — и всё, сердце может остановиться. Впрочем, выбора у них нет. Пульмонолог взялся за маску, а Карлос отправился в кладовку с лекарствами, чтобы принести опечатанную АЭИ аптечку экстренной интубации, в которой содержался необходимый для процедуры набор медикаментов. Вернувшись в палату, Карлос вскрыл аптечку и принялся ждать дальнейших указаний.

— Тридцать этомидата, затем десять векурония, — распорядился доктор Крамп, после чего повернулся к пульмонологу: — Перейдем на носовой катетер для апнойной оксигенации.

Карлос ввел медикаменты. Минуту спустя пациент перестал дышать. Доктор Крамп, сохраняя олимпийское спокойствие, ввел трубку. Сатурация не поменялась. Пульмонолог подключил трубку к аппарату. Насыщение кислородом начало увеличиваться.

Карлос с облегчением вздохнул. Слава богу. Неужели злой рок наконец оставил меня в покое?

В последнее время Карлосу приходилось тяжко. Во-первых, пациент с болями в спине. Карлос взял из кладовки лекарства, но так и не успел их дать: пациент умер, а лекарства исчезли. Случившееся не давало Карлосу покоя. А еще его не оставляло ощущение, что за ним следят. Это лишало его душевного равновесия. К тому же доктор Стил перестала ему доверять. Если заведующая видела, что он собирается ввести пациенту препарат, то подходила и проверяла, что это за лекарство. Если Карлос заходил в палату к больному, она шла за ним. Даже Джордж и тот начал вести себя странно. Теперь вместо того, чтобы посидеть и поболтать с Карлосом, как раньше, он ложился спать пораньше. Карлос понимал, что над ним сгущаются тучи. Его не оставляло предчувствие чего-то дурного. Впрочем, сегодня уже можно ничего не опасаться.

Он взял колбы с анализами крови, чтобы отправить их в лабораторию. Затем заскочил в кладовку за кое-какими лекарствами для больного и вернулся во вторую палату. Жизненные показатели пациента беспокойства не вызывали.

Одна беда: аптечка экстренной интубации пропала.

Глава 50

Утром Эмма проснулась от взгляда Гиннесс. Увидев, что хозяйка открыла глаза, собака вильнула хвостом один раз, будто бы здороваясь.

— Доброе утро, — улыбнулась Эмма. — Сегодня у нас выходной.

Гиннесс снова вильнула хвостом.

— И какие же у тебя планы?

Овчарка улыбнулась.

— После завтрака, — уточнила Эмма.

Улыбка собаки сделалась еще шире.

Отродясь не видывала, чтобы собаки улыбались. А у этой глаза горят, рот открыт и язык чуть ли не до пола свесился. А зубища какие! Слава богу, что я не ветеринар-стоматолог и мне не придется лезть ей в пасть.

Эмма направилась к холодильнику. Овчарка проследовала за ней.

Шаром покати. Ну вот, позавтракали. И собачьей еды у меня нет.

— Ну что, опять «Макдоналдс»?

Гиннесс вильнула хвостом. Эмма открыла дверь автомобиля. Собака уставилась на нее.

— Можешь залезать, — кивнула женщина.

Собака запрыгнула в машину. Эмма захлопнула за ней дверь. Усевшись за руль, она обнаружила, что Гиннесс уже устроилась рядом на пассажирском сиденье.

Ну надо же! Получается, она не побит ездить сзади.

Эмма пристегнула ремень Гиннесс внимательно по-смотрела на нее.

— Что?

Овчарка гавкнула один раз.

— Хочешь, чтобы я тебя тоже пристегнула?

Гиннесс снова гавкнула.

Эмма пожала плечами и сделала то, о чем просила собака. Ремень еле удалось дотянуть до замка.

— Ничего, установлю новый ремень, специально для тебя. И поводок куплю. И лежанку. И собачьего корма. Не можешь же ты всю жизнь трескать гамбургеры.

Гиннесс склонила голову набок, словно говоря: «А почему бы и нет?»

Они взяли себе по макмаффину с яйцом. От кофе Гиннесс отказалась. Затем они отправились в зоомагазин, где Гиннесс выбрала себе черный ошейник с блестящими металлическими шипами и тяжелый двухметровый кожаный поводок.

— А я и не знала, что ты у меня гот.

Гиннесс предпочла пропустить реплику Эммы мимо ушей и, осмотрев полки с кормом для собак, остановила свой выбор на гипоаллергенной смеси из риса и баранины.

Покончив с покупками, они поехали в парк. Там было полно извилистых тропинок, петляющих вокруг скалистых берегов озера, а посередине располагалась старая ферма. Гиннесс была на седьмом небе от счастья. Она обнюхала кучу камней и деревьев. Она лаяла на белок, сновавших среди ветвей, и бурундуков, которые прятались среди стволов поваленных деревьев. Она убегала, возвращалась и убегала снова.

— Нравится тебе на воле, — покачала головой Эмма.

У нее внезапно сделалось удивительно легко на душе. Она уже давно себя так хорошо не чувствовала. Эмма позабыла о неотложке, необъяснимых смертях пациентов, о Тейлор и Викторе. Она позабыла обо всем, кроме весны, зеленеющих деревьев, ласкового ветерка, играющего в кронах, и дурманящем запахе мокрой земли. Природа пленяла своей красотой, а ненавязчивое общество Гиннесс было донельзя приятно. Овчарка словно читала ее мысли, понимая хозяйку без слов, и при этом была совершенно нетребовательной: лишь бы кормили ее вовремя. Они поиграли с летающей тарелкой. Гиннесс сбегала к озеру, искупалась, потом вернулась и отряхнулась, окатив Эмму мириадами брызг. Как же им обеим