Ловушка для Крика - Саша Хеллмейстер Страница 13

Гостиницу оцепили, натянули чёрно-жёлтые ленты. Патрульный, проговорив всё это в рацию, вытер губы тыльной стороной ладони, а затем прошёл от машины обратно в дом и, встав рядом с напарником, внимательно посмотрел на покойника. Внушительной комплекции, мускулистый, с узким лицом, кажущимся хищным даже после смерти, этот Чарльз Колчак определённо не казался просто жертвой.

– Ты представляешь себе, какой силы должен быть человек, который вздёрнул его тушу на балке под потолком? – задумчиво спросил патрульный.

Офицер оторвал взгляд от документов и мрачно добавил:

– Лучше спроси, что Колчак забыл в Санфорде с оружием и маской. Она подходит по описанию под того паршивца, которого ищет Палмер. Как его там…

– Крик. Салли из скарборского отделения говорил, этот ублюдок называл себя так. Палмер, конечно, всё отрицает.

– Да, чёрт бы его побрал.

Они вышли из номера, спустились по лестнице и через холл оказались на улице. За жёлтой лентой стояла машина – некстати заблокированная фургоном службы доставки «Федекс» и мопедом здешней пиццерии.

– Да уж, – поёжился офицер. – В этом деле предстоит разобраться, только вряд ли дело заведут. На Крика не завели же.

– Откуда имя-то узнали?

Напарники переглянулись. После увиденного очень хотелось закурить, но на службе не полагалось.

– Он написал его кровью на телах тех сосунков, которых первыми завалил. Хотел, чтоб о нём заговорили, паскуда. Думал, наверное, стать суперзвездой. А шериф ему всю радость обломал. Надеюсь, у нас будет здесь тихо и этот говнюк не добавит работы.

– А что, если он и есть тот скарборский убийца? – патрульный кивнул себе за спину, в сторону висельника, возле которого трудилась оперативная группа. – Допустим, он сбежал из города, а его нашли и вздёрнули свои же. Там много чего творится… – он поёжился. – Кто его знает, может, продался кому-то другому. Вся эта хрень из-за денег. Или из-за очень больших денег.

– Всё может быть. Если хочешь знать моё мнение, так оно и было, и вряд ли эта гнида работала одна. Не зря их шериф лютует: не хочет, чтоб правда выползла наружу. Когда среди его парней завелась такая гнида, он это мог приказать и всё сделал правильно, даже если… – Офицер понизил голос и не договорил то, что и так было ясно: «Даже если копы его и прикончили». – Иначе было бы плохо абсолютно всем. Сам подумай: что скажет общественность? Полицейский слетел с катушек и убивает простых горожан. А может, ему кто заплатил и он убирает свидетелей. В городишках вроде Скарборо это может привести к очень… нехорошим последствиям.

– Несомненно.

– Ты же знаешь, какие деньги там отмывали? – понизил голос офицер. – Говорят, бандиты из Бангора с ними даже не поделили что-то.

– Кто знает, может, это сделали и они. Когда ты продаёшься, случается всякое, знаешь ли, и я предпочитаю в это дело не лезть.

– Вот-вот.

Это были, конечно, только догадки. Запрос из Санфорда в полицейский участок Скарборо был отправлен спустя два часа после обнаружения тела. Он был сделан приватно, без огласки, но слухи поползли уже наутро. И в Скарборо начали говорить, втайне и шёпотом, что убийцу по прозвищу Крик – которого шериф так тщательно скрывал от догадывавшихся обо всём жителей – видели в Санфорде и, кажется, нашли.

Мёртвым.

Глава вторая. Вечеринка на пляже

Но я не верила, что он был мёртв. По городу расползались слухи, а мне до них – никакого дела. В жизни появилось много странностей, начиная с того сна, оказавшимся настоящим настолько, что наутро, убирая вместе с матерью вороньи трупы в чёрный пакет и ужасаясь их количеству, я подумала – как хорошо, что в том кошмаре он был со мной рядом.

Нет, он не мог погибнуть в каком-то Санфорде, тривиально пойманным в петлю. Сплетники шептались: повесили копа. Копа с маской убийцы в кармане пальто. Никто из них, вероятно, кроме полицейских, которые знали явно больше, чем говорили открыто, не догадывался, что Крик не просто психопатичен: он мстителен, и это происшествие – его рук дело. От собственных мыслей было странно и страшно, но я чувствовала, что он жив. Я не хотела, чтобы его нашли, и не хотела, чтобы убили, хотя и понимала: если это случится, правосудие свершится молча, никто не откроет газетчикам и горожанам правду. Как говорит наша доблестная полиция? «Никакого убийцы нет: нужно свести все факты в одно общее дело, чтобы объявить, что в Скарборо появился свой маньяк, а мы такими сведениями не обладаем – это вам не голливудский фильм и не „Ганнибал“, ребята».

Так я размышляла, пока ехала в автобусе в городскую больницу. Я ненавидела больницы. Боялась их настолько, что от одной мысли о них дрожали руки, а во рту всё пересыхало – но желание увидеть Вика Крейна было сильнее страха.

Тем ноябрьским днём, за час до этого, я бросила в рюкзак плитку шоколада для медсестры, которая всегда была очень добра к Вику, и быстро выбежала из дома, пока меня не хватились. Настроение было приподнятым, потому что уже завтра его должны выписать. Я целый месяц ждала, когда с него снимут повязки и отпустят.

В те дни моя жизнь не казалась легче, но стала приятнее прежнего. В школе меня часто обсуждали за спиной. Дафна говорила, слухи ходили о разном, и то были нехорошие слухи. Я старалась осторожничать, но, верно, недостаточно… так что в один из дней мисс Бишоп забрала у меня пропуск с письменным разрешением на посещение больницы, с сочувствием сказав, что директор лично попросил об этом. Другой пропуск мне помогла раздобыть Аделаида Каллиген, но в городе уже шептались, что Виктор Крейн, школьный уборщик и нищий индеец из трейлера, за мной ухлёстывает. Пока эти сплетни не дошли до матери, однако я знала, что однажды это случится и мне будет очень худо, а пока пользовалась моментом и старалась не думать о последствиях.

У меня и без них было полно других тревог.

Несколько раз в палату приходили ребята из лагеря: «красные» несли Вику сладости, фрукты и книжки, но он как-то попросил взять небольшой деревянный брусок и перочинный нож: мы пронесли их втайне. С тех пор Вик любил неторопливо резать по дереву в свободное время. Лицо его в такие минуты было добродушным и умиротворённым, и я любила наблюдать за ним в окно палаты. Стоило зайти, как он откладывал свою работу в сторону.