Светотени - Сергей Васильевич Гук Страница 6

Примерно в это же самое время в типографии крупнейшего в стране газетного концерна готовился экстренный выпуск «Иллюстрированной». Еще немного, и свежеотпечатанный тираж будет заброшен во все газетные киоски, на вокзалы, в аэропорты, к уличным торговцам. Огромный, на полполосы, заголовок: «Страну захлестнул левый террор!» Крупный снимок в углу: здание посольства, окруженное полицией. Фотография раненых полицейских. Заголовок поменьше: «Есть ли у правительства план спасения заложников?»

С выходом номера произошла задержка. Только что поступило сообщение: террористы привели свою угрозу в исполнение. Один из заложников или убит, или тяжело ранен. Теперь надо все перекраивать. Дождаться сообщения, кто именно из сотрудников посольства стал первой жертвой. Достать его фото — это обязательно.

Часть набранного материала выброшена, подзаголовок теперь звучал так: «Он истекал кровью, и никто не мог прийти к нему на помощь. Сколько еще жертв нужно правительству, чтобы начать действовать?»

Вторую полосу, экстренного выпуска решено оставить без изменений: «Оружие убийц, в котором они никогда не испытывают недостатка» (на снимке автомат а пистолет). Второй заголовок — идея главного редактора — гласил: «Древо, на котором произрастают идеи насилия». На рисунке — дерево, на толстенном стволе которого художник вывел слово «левые». На плодах начертано: «террор», «убийства», «ограбления», «захват пустующих домов», «демонстрации», «погромы». Несколько «яблок» валялось в стороне, на одном из них можно разобрать надпись «социалисты». Понимай так, что яблоко от яблони недалеко падает и что в самой правящей партии достаточно скрытых леваков. А чтобы намек был понят правильно, несколько ниже следовало разъяснение: «Вот те парламентарии, которые больше всех противились проекту оппозиции о введении эффективных мер против террора». Далее шли фото, размером не больше тех, что клеят на паспорт, с фамилиями, все чин по чину. Короткий, набранный жирным шрифтом текст пояснял, что, если бы в свое время левые элементы в рядах правящей коалиции и сочувствующие им лица не сорвали принятие нового закона, убийцы сегодня не разгуливали бы на свободе, а пребывали там, где им и положено быть, то есть за решеткой.

Поступили сведения о жертве террористов. Это был атташе по культуре. С фотографией пока ничего не получалось. Внутрь здания полиция никого не пускает, забрать тело террористы не позволяют. А время уходит, дальше тянуть с экстренным выпуском нельзя. Решено запускать без фотографии.

Последние корректуры. Через несколько минут мощные типографские машины придут в движение, выстреливая, как из пулемета, первые сотни и тысячи экземпляров, которые без задержки, партиями начнут поступать в розничную продажу. Почти одновременно заработают такие же машины в типографиях концерна, расположенных в других крупных городах страны. «Иллюстрированная» — не знающая себе конкурентов по тиражу газета — первой сообщит читателям сенсационные подробности о захвате посольства. И расскажет «всю правду, чистую правду, ничего, кроме правды» о том, почему страна вынуждена позорно капитулировать перед горсткой политических маньяков и убийц.

И еще одно дело требовалось провести в срочном порядке — организовать опрос общественного мнения, который покажет, как низко пал авторитет правительства в глазах избирателей. Это уже для следующего выпуска.

Лежащий на лестнице застонал. Он был еще жив, в этом теперь не было никаких сомнений. Комиссар бросился к телефону, вновь пытаясь уговорить террористов, чтобы те разрешили забрать раненого, и выслушал в ответ поток отборной брани. Дескать, пусть «полипы» сначала уберутся с территории посольства, и лишь потом им позволят забрать атташе. Полиция уйдет, заверял комиссар, дайте только забрать раненого, человек умирает, дорога каждая секунда. На другом конце повесили трубку.

Звонил шефу полиции — тот уперся как бык: никаких новых поблажек, мы и так достаточно пошли им навстречу, уходить только вместе с раненым. Комиссар настаивал — его одернули: где гарантия, что эти подонки разрешат потом кому-нибудь вернуться в здание посольства? Выставлять себя на посмешище лично он, шеф полиции, не намерен.

Получался заколдованный круг. Комиссар, руководивший операцией, оказался между двух огней. Приказ надо выполнять, но выполнить приказ шефа — значит обречь несчастного атташе на верную смерть. Тогда, махнув рукой на распоряжение сверху, он решил действовать на свой страх и риск. Снова позвонил террористам. Предложил: давайте сделаем так. Я вывожу своих людей, оставляю только двоих с носилками, чтобы забрать раненого. Хорошо, ответили ему, согласны, но с одним условием: эти двое должны раздеться до трусов. Приблизиться к раненому они могут только по нашей команде — сперва мы должны убедиться, что последний «полип» скрылся за воротами. И не вздумайте потом совать нос снова — тут же казним другого заложника без предупреждения.

Комиссар согласен — что ему остается делать? Полицейские выходят из здания, идут к воротам, последним покидает холл комиссар. Остаются двое с носилками и простыней — их одежду и оружие захватили товарищи. Хорошо еще, что на улице не холодно.

Если все пройдет гладко — его счастье. Если же террористы выкинут какой-нибудь очередной номер, например захватят этих двоих как заложников, можно подавать в отставку тут же, не сходя с места. Впрочем, так просто начальство уйти не даст, сперва устроит ему судилище. Лучшего козла отпущения в данной ситуации не найти.

Реанимационная машина у ворот. Снайперы на своих позициях. Толпу репортеров и зевак надо бы оттеснить подальше, и он дает команду. Фотографы защелкали камерами, едва полицейские начали теснить толпу. Какой-то сукин сын с «телевиком» забрался на крышу автобуса и своей «пушкой» расстреливает его, комиссара.

Завтра распишут, что, мол, наша полиция только на то и годна, чтобы демонстрировать силу перед беззащитными людьми. Если бы столько рвения было проявлено в борьбе с терроризмом…

Ну и так далее. Черт с ними. Гораздо хуже, когда тебя обступают репортеры и пристают с вопросами, на которые нечего ответить.

…Сколько же будет тянуться это ожидание? Что они там копаются? В душу начинает закрадываться сомнение пополам со страхом. Но вот, слава богу, показались двое людей почти нагишом, несут на носилках третьего, закрытого простыней. Толпа загудела. Репортеры как одержимые щелкают высоко поднятыми над головами фотокамерами, стрекочут камеры телевидения. Распахнута дверь реанимационной машины, носилки скрываются внутри — сейчас там примется за дело бригада врачей.

Тем временем три патрульные полицейские машины прокладывают путь через толпу, за ними движется реанимационная, замыкает кортеж еще одна машина охраны. Включены сирены. Набирая скорость, машины уносятся в направлении военного госпиталя. Проклятые репортеришки тоже не теряют даром времени — кидаются к автомобилям и несутся вдогонку. Будут торчать там теперь, как грифы. Но это уже не его забота. Комиссар подзывает помощника, чтобы отдать новое распоряжение: перебазироваться в другое место, в соседний домик за изгородью, где