Я сбился со счета после пятидесятого убийства. Серийные убийцы Азии. Основано на реальных событиях - Галка Страница 46

Сам Ли полагает, что в тюрьме ему сейчас находиться выгоднее, чем на свободе: здесь, случись что, за его сохранность отвечает персонал, а там, если его атакует разъяренная толпа, полиция вряд ли станет заступаться за такого, как он. Используя его же метафору, мотылек предпочитает оставаться в банке.

Вот и хорошо.

Ян Синьхай. Разбитое сердце и прокушенный язык

Еще каких-то сто лет назад передовые мыслители мечтали о наступлении новой эры в развитии человечества — информационной. Полагали, что тогда люди смогут, наконец, избавиться от всякого рода неравенств и несправедливостей, а государство и капитал больше не будут управлять ни ходом истории, ни частной жизнью обывателей.

Будущее наступило, и мы, жители двадцать первого века, действительно наблюдаем становление информационной эпохи. Хотим мы того или нет, мы барахтаемся в информационном потоке, как щепки в горном ручье, с той разницей, что информация не имеет ни направленности, ни конечного пункта и все время прибывает и множится с неимоверной скоростью. Но есть и такие, кто из последних сил противится натиску водоворота. Не только частные лица, но целые государства пытаются держаться в стороне от активного обмена информацией, чтобы сохранить свои секреты.

Одно из таких государств — Китай. Его история столь же трагична, сколь велика, а количество тайн современности, возможно, не уступает тайнам прошлого. На протяжении всей обозримой истории человечества Китай слыл загадочным и непостижимым, таковым он остается и по сей день. Всем известная Великая Китайская стена существует и в невидимом варианте — стена тишины в информационном пространстве. Немногие знают, что как единое фортификационное сооружение Великая Китайская стена никогда не существовала, а была всегда системой различных стен, укреплений и таможенных постов, возведенных к северу от традиционного ареала китайской цивилизации. Точно так же и стена тишины то возводилась, то вдруг внезапно обрывалась.

В разные эпохи эта стена возводилась по разным причинам. Но, пожалуй, самой высокой она стала в двадцатом веке, когда в 1949 году к власти пришла китайская Коммунистическая партия во главе с Мао Цзэдуном. Однако неверно было бы понимать под стеной молчания безмолвие правителя в буквальном смысле. Напротив! Как и всякий другой талантливый политический деятель, Мао Цзэдун умел и любил говорить. И если для других стран Китай оставался таинственным и закрытым, внутри молодого коммунистического государства недостатка в информации не было. Партийные чиновники не ленились выступать перед народом с целью донести единственно верную идеологию до самых широких масс.

И, конечно, наибольшим авторитетом пользовались слова верховного лидера Мао Цзэдуна. Его высказывания были истинны не потому, что соответствовали фактам, а потому, что были произнесены именно им. К тому же они были приятны для уха и подтверждали то, во что китайцы, как и любой другой народ на планете, так хотели бы верить. Мы — самые лучшие, и нет нам равных! Китайский народ — самый трудолюбивый народ на планете! Скоро условия нашей жизни будут соответствовать нашему подлинному величию: голод и болезни будут побеждены, социальное неравенство исчезнет, женщин избавят от семейного ярма и обучат трудиться наравне с мужчинами во имя светлого будущего страны, воспитание детей возьмет на себя государство. Не будет ни бедного, ни малограмотного, ни голодного, ни больного. Рай на земле!

Таковы были первоначальные обещания. Однако известно, что вранье имеет ограниченный срок годности. Чтобы продолжать свое существование, оно должно видоизменяться. Руководство китайской Коммунистической партии пошло по тому же пути, по которому шли коллеги из других тоталитарных государств, и, сохранив изначальный посыл, изменило временную модальность своих обещаний. Рай на земле в пределах одного Китая не просто воцарится когда-нибудь, а уже существует в некоторых сферах.

Взять, к примеру, криминальную обстановку в стране. В то время как в развращенных западных странах вовсю орудуют маньяки, в Китае тишь да гладь! Да и как может случиться такая нелепица, как серийный убийца, в стране, где человек человеку брат, а последний инакомыслящий элемент был с позором вытравлен еще полвека назад? Остались все свои, чужих нет. А ведь известно, что зло может исходить только от чужака.

Особенно силен этот инстинкт деления на своих и чужих у деревенских жителей. Зная в лицо и по имени каждого члена своего тесного сообщества, они определяют пришлого с первого взгляда. Держаться от такого подальше — естественный порыв. Ведь от незнакомца можно ожидать чего угодно. С таким лучше не связываться! Но что делать, если однажды он появляется из темноты и не оставляет тебе выбора?..

Девятнадцатого сентября 2000 года в деревне Гочжуан провинции Хэнань случилось невообразимое: пожилую супружескую пару нашли убитыми в их собственной постели. То, что смерть была насильственной, было ясно с полувзгляда: супруги лежали на окровавленной смятой постели, вокруг царил беспорядок. Убитые проживали на западной окраине деревни, их крошечный однокомнатный домишко стоял чуть в стороне от остальных. Вряд ли кто-то услышал бы, если бы старики звали на помощь. Преступление было совершено ночью. На хозяев дома напали и били по голове тяжелым тупым предметом, скорее всего восьмигранным молотком.

Когда полицейские стали опрашивать жителей деревни, выяснилось, что ничего и никого подозрительного никто не слышал и не видел, а убитых описывали как тихих, простых людей. Они были, пожалуй, самой бедной семьей в деревне, и другие жители иногда помогали им продуктами или вещами. Мотив такого жестокого преступления невозможно было представить. Известных врагов у супругов не было, денег или ценных вещей — тоже. Предположили, что убийство было делом рук психически ненормального человека.

Деревня отстояла от ближайших населенных пунктов довольно далеко и была окружена широкими полями, прерывающимися редколесьем. Поскольку в ночь убийства никто не видел и не слышал автомобиль, следствие пришло к выводу, что преступником был кто-то из местных. Кроме того, учитывая силу, с которой наносились удары, подозреваемого видели молодым мужчиной — от двадцати до сорока лет.

Таких в деревне оказалось немного, и почти у всех было алиби, подтвержденное кем-то из членов семьи. Подозрения вызывал лишь один тип — человек по фамилии Ян, осужденный пять лет назад за мелкую кражу. Он провел год в исправительно-трудовом лагере и вернулся в родную деревню. Оказалось, что убитая пожилая женщина приторговывала сигаретами, и Ян брал у нее товар в долг. Насколько удалось выяснить следствию, денег за сигареты