Одиночество инспектора Уэста. Сатанинский микроб. Покушение на леди - Джон Кризи Страница 92

Лично я считаю, что в такой ситуации может быть единственно правильный ход. И я согласен с премьером, когда он говорит, что готов эвакуировать Лондон.

— Эвакуировать Лондон? — недоверчиво переспросил Харденджер. — Десять миллионов за десять часов?! Фантастично! Он ненормальный! Невозможно.

— Не так уж невозможно. Слава богу, будет безветренный вечер, метеосводка обещает безветренную ночь и сильный дождь. Находящийся в воздухе вирус будет смываться дождем на землю. Специалисты утверждают, что в дождливую погоду вирус вряд ли распространится больше нескольких сот ярдов от места заражения. При необходимости они предлагают эвакуировать район между Юстон-роуд и Темзой. От Портленд-стрит до Риджент-стрит на западе и до Грей-инроуд на востоке.

— Это вполне выполнимо, — согласился Харденджер.

— Там ночью совсем безлюдные места, там расположены в основном учреждения и магазины. Но этот вирус... Его может смыть дождем, и заразится Темза. Питьевая вода будет отравлена. Что бы ни произошло, надо предупредить население воздерживаться от питья, стирки в течение двенадцати часов.

— Это и предлагают газетчики. Запастись водой, герметизировать ее.

Господи, что же из всего этого получится?! В жизни никогда не чувствовал себя таким беспомощным. И нет ни единого просвета в этом деле. Если бы мы имели хоть малейшее подозрение, хоть намек на личность преступника, хоть что-нибудь. Если бы мы на него вышли, отвернулся бы и разрешил Кэвелу поработать над ним.

Я осушил и поставил свой стакан:

— Вы имеете в виду это, сэр?

— А что еще?! — Он поднял взгляд от стакана и уставился на меня усталыми серыми глазами. — Что вы предлагаете, Кэвел? Можете указать путь?

— Могу сделать большее, сэр. Я знаю. Я знаю, кто это.

Когда прошел шок, Шеф вновь стал невозмутим. Он это умел. Широко рта не открывал, глаза не вытаращивал, словом, не выражал никаких эмоций.

— Половину моего королевства отдам, Пьер. Кто? — прошептал он.

— Еще одно доказательство, последнее доказательство, и тогда я скажу — кто. Мы пропустили эту улику, когда она смотрела на нас. По крайней мере, на меня. И Харденджера. Подумать только, безопасность страны зависит от таких людей, как мы! Полицейские, детективы! Мы не могли бы обнаружить даже дыр в сыре груйе. — Я повернулся к Харденджеру. — Мы только что внимательно обыскали сад. Согласны?

— Согласен. Ну и что?

— Не пропустили ни одного фута, правда?

— Продолжайте, — с нетерпением проворчал он.

— Вы видели признаки недавней кладки? Хижины? Сарая? Беседки? Пруда?

Декоративной каменной стены? Чего-нибудь?

Он покачал головой, устало глядя на меня. — Ничего. Ничего подобного, — воодушевлялся я. — Тогда зачем, зачем им понадобился цемент, пустые мешки из-под которого лежат в сарае? Куда он делся? Он ведь не мог испариться! И несколько строительных блоков мы видели. Наверное, это остатки большой кучи таких блоков. Если строительство воздушных замков не было увлечением Макдональда, тогда где может быть наиболее вероятное место кладки?

— К примеру? Подскажите мне, Кэвел.

— Я сделаю лучше — я покажу вам это место. — Я оставил их в кухне, пошел к сараю за ломом или киркой, но не нашел ничего. Потом мне попался ломик. Его достаточно. Взял его вместе с ведром, вошел в кухню, где Шеф и Харденджер ожидали меня, наполнил ведро водой в кухонной раковине и вместе с ожидавшими спустился в подвал.

Харденджер, по-видимому забывший о висящем покойнике, глухо спросил:

— Что, Кэвел? Собираетесь показать нам, как делаются угольные брикеты?

Неожиданно наверху в холле зазвенел телефон. Мы невольно переглянулись. Звонки к Макдональду могли оказаться интересными.

— Я отвечу, — сказал Харденджер и ушел. Мы услышали его голос, затем он позвал меня. Я стал подниматься по ступеням, чувствуя, что Шеф идет следом. Харденджер передал мне трубку:

— Вас. Не называет своего имени. Хочет говорить с вами лично. Я взял трубку:

— У телефона Кэвел.

— Итак, вы на свободе, а маленькая леди лгать не будет, — доносились до меня глухие угрожающие слова. — Прекратите, Кэвел. Посоветуйте Шефу прекратить, Кзвел. Если хотите видеть маленькую леди живой.

Эти новые синтетические телефонные трубки довольно твердые, иначе я сломал бы трубку в руке. Чуть-чуть, и сломал бы. Сердце замерло и вновь гулко забилось. Я старался сдержаться и старался быть спокойным. Сказал сдержанно:

— Что вы там, черт возьми, несете?

— Прелестная миссис Кэвел у меня. Она желает вам сказать кое-что.

После минутного молчания я услышал ее голос:

— Пьер? О, мой дорогой, извини меня... — Голос внезапно оборвался, послышался хрип, и наступила тишина. И снова угрожающий шепот:

— Прекратите, Кэвел. — И после звук опущенной трубки. Я тоже бросил трубку. Руки у меня дрожали, как у малярийного. Потрясение и страх превратили лицо в маску. Тут, видать, и грим сыграл свою роль. Словом, они ничего не заметили, только Шеф спросил:

— Кто это? — вполне нормальным тоном.

— Не знаю. — Я помолчал и сказал машинально:

— У них Мэри.

Рука Шефа уже взялась за дверную ручку, но сразу замерла. Лицо его окаменело. Харденджер пробормотал что-то непечатное и тоже окаменел. Они не просили меня повторить сказанное, ибо не сомневались ничуть в истине моего сообщения.

— Они требуют от нас прекращения расследования, — продолжал я деревянным голосом, — или они убьют ее. Она у них, это точно. Они, должно быть, сильно мучили ее.

— Как они узнали, что вы убежали? — почти с отчаянием спросил Харденджер. — Как могли даже предположить?

— Доктор Макдональд, вот как, — сказал я. — Он знал. Миссис Турпин сообщила ему, а убийца Макдональда узнал от него. — Бездумно смотрел я Шефу в лицо, с которого исчезла жизнерадостность и бодрость. Простите, если что случится с Мэри по моей вине. Из-за моей непростительной глупости и неосторожности.

— Что ты собираешься делать, мой мальчик? — спросил Шеф усталым и бесцветным голосом. — Знаешь, ведь они собираются убить твою жену.

Подобные типы всегда убивают.

— Зря теряем время, — оборвал я его. — Мне нужно всего две минуты, вот что. Надо удостовериться.

Я побежал в подвал, схватил ведро и выплеснул половину на дальнюю стену. Вода быстро сбегала на пол, не оставляя почти никаких следов на въевшейся многолетней угольной пыли.

Шеф и Харденджер безучастно наблюдали, как я выплеснул остатки воды на стену, где уголь раньше был навален высоко, до того как я его расшвырял. Вода вновь полилась в уголь, оставляя стену почти такой же, как и раньше. Но угольная пыль смылась, и обнажилась свежая кладка, сделанная буквально несколько недель назад. Харденджер пристально вгляделся в стену, затем бросил взгляд на меня и