И всюду кровь - Эллиот Харпер Страница 15

class="p1">Мистер Миддлтон призывал Адама сохранять трезвый рассудок, потому что знал на собственном опыте: погружение в расследование всегда влечет за собой контакт с чужой болью. Допрос потерпевших, встречи с родственниками, скорбящими по утрате, телефонные разговоры с убийцами, желающими потешить свое самолюбие – все это по-своему цепляет болевые точки. Переступая границу личного, нельзя оставить себя за порогом. Соприкасаясь с чужими страданиями, рано или поздно начинаешь примерять их на себя и своих близких. Сначала это кажется невинным сравнением, но с каждым новым случаем притупляется бдительность, и ты не замечаешь, как все чаще сравниваешь личные неприятности с ужасом, через который проходят жертвы преступлений, и невольно приуменьшаешь значимость своих потрясений.

Отец как-то признался, что впервые поймал себя на этом сравнении, когда Адам вернулся со школы с переломом руки, и его срочно понадобилось везти в больницу:

«Помню, как мы сидели в коридоре, я смотрел на твой опухший локоть размером с апельсин, но думал о том, сколько таких переломов получил Джимми Карсон, тело которого было найдено прошлым вечером на городской свалке».

Это далеко не то, что ожидаешь услышать от своего родителя после его слов «Когда тебе было пятнадцать лет, я…». Но у Адама с отцом никогда не было особо тесной связи, и он не ждал, что однажды ни с того ни с сего произойдет чудо и они смогут находиться в одном помещении без ссор и конфликтов дольше десяти минут.

Но в чем-то мистер Миддлтон был прав – а если подумать, даже во многом. Вот только с подачей у него были серьезные проблемы, и абсолютно любое его заявление, включая самое простое и очевидное, вроде «земля круглая» или «море соленое», могло спровоцировать бурный протест.

Адам вздохнул и откинулся на спинку сиденья БМВ, наблюдая отстраненным взглядом за проходящими мимо людьми.

Любому жестокому преступлению, особенно убийству, всегда предшествует какое-либо потрясение или негативный опыт, пережитый в прошлом. Никто не просыпается однажды с мыслью: «Погода прекрасная, настроение отличное, пожалуй, сегодня я убью кого-нибудь. Или изнасилую. Или как получится по ситуации». Большинство убийц и садистов, одержимых жаждой причинять боль другим, сами страдали от жестокого отношения окружающих, нередко – от членов своей семьи, и довольно часто подвергались насилию. В том числе – сексуальному.

В информации, которую Билли собрала на Андерсона, не было ни одной строчки про тяжелое детство или родителей-извергов. Ситуация не прояснилась и после подключения сотрудников техотдела Бюро. Единственным пробелом в биографии Роберта были имена его биологических родителей, которые бросили трехлетнего сына на автобусной остановке в незнакомом городе и исчезли, не оставив о себе никаких сведений.

По-своему это такая же травма для маленького ребенка, как и физическое насилие. Порой – более серьезная, чем повреждения на теле, от большинства которых со временем не останется следов. Эмоциональная травма опасна своими разрушительными последствиями: в отличие от синяков, ссадин, переломов она задевает неокрепшую психику и пускает корни в подсознание, где медленно, но уверенно отравляет восприятие мира, ломает одни установки, заменяя их другими, и побуждает к совершенно непредсказуемым действиям. Ментальная раковая опухоль, незаметная для окружающих, но способная навредить не только одному человеку.

Адам задержал взгляд на парочке через дорогу: худощавый парнишка-хипстер в очках, с модной укладкой и яркой жестикуляцией увлеченно рассказывал такой же стильно приодетой девчонке какую-то невероятно веселую историю. Заливаясь громким смехом, его подруга то и дело поправляла длинные волосы и смотрела на парня со счастливой улыбкой, будто щеночек, слепо привязанный к своему человеку.

Знает ли она его настолько хорошо, чтобы доверить ему свою безопасность и, допустим, отправиться с ним на закрытую вечеринку на окраине города? Скорее всего, нет. Но точно так же можно не знать и тех, с кем живешь под одной крышей долгие годы и носишь ту же фамилию. Любые отношения, и особенно новые знакомства, – вечная лотерея, где либо повезет, либо все закончится не очень удачно. И хорошо, если дело зайдет не дальше слез и разочарования в людях. Хорошо потому, что иногда можно попасть в лапы хищника, обольстительно-милого, но жестокого, который сделает все, чтобы заманить жертву в свои сети и разрушить ее жизнь.

Такой хищник обычно умен, воспитан и не вызывает ни малейшего чувства угрозы. У него могут быть отличная репутация, широкий круг знакомых, высшее образование, и не одно, и престижная работа. Например, Тед Банди был высоким, красивым, образованным и располагающим к себе манипулятором, который убил чудовищным образом больше тридцати девушек. При его шарме и красноречии он без большого труда мог заманить в ловушку наивную жертву.

Адам размял шею, шумно выдохнул и завел двигатель БМВ.

У Роберта Андерсона не было проблем с женским полом, кроме одной: неизлечимой полигамии. Выражаясь словами Лео, «он трахал все, что движется». Популярный в школе, популярный в университете, популярный в каждом месте, где успел проработать после получения диплома. Удивительно, как он в принципе дошел до идеи жениться – вряд ли пытался таким образом остепениться. Скорее, это могло быть прикрытием или данью обществу, где он вращался последние несколько лет. И хотя его бывшая супруга Дебора оказалась красивой женщиной, даже это не повлияло на тягу Роберта получать желаемое.

Миддлтон посмотрел на часы: до конца дня еще много времени. Пора вызвать на допрос мисс Сэлинджер. Она предоставила достаточно информации о Роберте Андерсоне, но опустила некоторые немаловажные детали. А при такой тщательной подготовке, которую провела Билли, эти пробелы приобретают размеры вулканических кратеров.

Внезапно телефон сам ожил в руке Адама. Неизвестный номер. Нахмурившись, он принял вызов:

– Миддлтон, слушаю. Да. Да, Билли Сэлинджер… – Пауза. – …Вы сделали что?

* * *

«Слежка. Серьезно?»

Когда на горизонте появляются парни в костюмах, им почему-то кажется, что любой полицейский тут же засияет от счастья и преисполнится энтузиазма, стремясь выполнить любую их прихоть. Да все, на что способны «воротнички» из Бюро, – это скормить журналистам нераскрытые полицией дела, а себе приписать только успешные расследования.

«Пошли они!» – Лэнс Митчелл едва слышно выругался, оставил своего напарника наблюдать за входом в дом, где проживал свидетель, и отправился в ресторан китайской кухни, чтобы запастись едой на ближайшие несколько часов, а заодно размять затекшее тело. Сидеть на одном месте продложительное время – развлечение не для слабонервных. По мнению Лэнса, уж лучше патрулировать районы и выезжать на срочные вызовы, перехватывая мелких грабителей супермаркетов или хулиганов, чем протирать мозоль на заднице, изображая няньку для «всяких истеричных дамочек».

Но даже в своем простом деле он успел облажаться. Несколько дней