Магрибский колдун - Елена Анатольевна Леонова

Елена Леонова

Магрибский колдун

Глава 1. Марокко. Танжер. Среда. 06:35

Тихий восточный город, словно сошедший со страниц сказок «Тысячи и одной ночи»,

где время давно замедлило ход, узкие улочки сплетались в запутанные лабиринты, а воздух наполняли ароматы специй, кофе и цветущего апельсина, расположился у берегов Гибралтарского пролива. В Северной Африке, именуемой Магрибом, Танжер был основан колонистами из Карфагена в начале пятого века до нашей эры и вскоре стал частью государства Марокко.

Солнце ещё полностью не взошло над городом, лишь окрашивая горизонт нежными персиковыми и розовыми оттенками, когда старый район, известный как Медина, начал просыпаться. Улицы, обычно полные шума и суеты, пока ещё хранили тишину раннего утра.

Али, немолодой торговец коврами, зевая, спускался по лестнице с верхнего этажа, где он жил. Скрип ступенек под ногами разлетался по старому дому в тишине. На первом этаже располагалась лавка — сердце его ремесла. В темноте пройдя к закрытым дверям магазина, он достал из кармана связку ключей, выбрал на ощупь нужный и с кряхтением отпер тяжёлый замок. Запах шерсти, смешанный с ароматом свежего хлеба из соседней булочной, щекотал в носу. Мужчина открыл массивные двери, и в полумрак помещения хлынул первый свет нового дня, а следом ворвался прохладный, уже осенний, утренний воздух, слегка колыхнув бахрому развешанных ковров.

Али вышел на порог, щурясь от света, потягиваясь и разминая затёкшие плечи. Он окинул взглядом окрестности. Вдалеке, над крышами домов, ползли плотные облака. Несколько кошек лениво грелись на солнце, растянувшись на каменных ступенях. Улица ещё только просыпалась. Торговец лепёшками уже разжёг свой очаг, а мальчишка-посыльный, сжимая в руке потрёпанный конверт, бежал по мостовой, выкрикивая что-то на арабском. Из ближайшей мечети доносилось тихое пение муэдзина, призывающего к утренней молитве.

Али вдохнул полной грудью. Этот старый район являлся его домом, его жизнью. Каждая лавка, человек и буквально все запахи были ему знакомы и дороги. Он поправил феску на голове и вернулся в магазин, готовый к новому дню, полному переговоров, чая и, конечно же, красивых ковров, хранящих свою собственную историю.

Али распахнул ставни, и мягкий свет разлился по стенам, увешанным коврами всех цветов и размеров: пушистые берберские с глубокими, насыщенными оттенками, шелковистые персидские, словно сотканные из лунного света, яркие килимы[1] с геометрическими узорами. Торговец прошёлся вдоль рядов, поглаживая шершавые поверхности, словно здороваясь со старыми друзьями. Каждый экземпляр был для него не просто товаром, а произведением искусства. Али помнил, где и у кого покупал все ковры, знал смысл узоров и символов. Остановившись перед берберским, он присел на корточки и внимательно его осмотрел. Глубокий индиго, охра, терракота — цвета пустыни, запечатлённые в шерсти. Узоры, словно письмена древнего племени, рассказывали о кочевой жизни, о звёздах над головой, о песках, простирающихся до самого горизонта.

Мужчина подошёл к небольшому столику в углу, где стояло несколько маленьких стаканчиков и старый медный чайник. Он взял его и поставил на электрическую плитку рядом.

Вскоре закипающий чайник зашипел, выпуская тонкую струйку пара. Али заварил чай, и аромат мяты наполнил пространство магазина. Торговец налил себе стакан, наслаждаясь терпким вкусом. Тепло растеклось по телу, прогоняя остатки утренней прохлады. Он любил момент спокойствия и тишины, перед тем как лавка наполнится голосами и шумом. Это было время для размышлений, для подготовки к предстоящему дню.

Али присел на низкий табурет, ожидая первых покупателей. Он знал, что терпение — главное качество торговца, ведь время в Медине течёт по-своему, неспешно и размеренно. Покупатели появятся, а пока он будет наслаждаться утром, ароматом чая и красотой своих ковров.

Внезапно тишину разорвал оглушительный грохот.

Звук был таким мощным, что задрожали стёкла. Али вздрогнул, проливая чай из стакана и обжигая пальцы. Он вскочил, чувствуя учащённый пульс.

Звук донёсся со стороны мечети, расположенной всего в нескольких кварталах от его лавки.

Взрыв. Мысль эхом отдалась в голове Али.

Он выбежал на улицу, за ним последовали другие торговцы и жители, лица которых были наполнены страхом и недоумением.

Над мечетью поднимался густой столб чёрного дыма, а в воздухе витал едкий запах гари. Утро, начавшееся так мирно, в одно мгновение превратилось в хаос и ужас.

Али застыл, не в силах поверить в то, что произошло. Он, словно парализованный, смотрел на поднимающийся дым. Мечеть. Место молитвы, место покоя, теперь — в огне. Он знал имама, старого и мудрого человека, который часто заходил в его лавку выпить чаю и поговорить о жизни. Неужели…

В голове проносились обрывки мыслей. Террористы? Несчастный случай? Кто мог совершить такое? Танжер всегда был городом, где переплетались культуры, где люди разных вероисповеданий жили бок о бок. Здесь всегда чувствовалась особая гармония. Теперь же она разорвана в клочья.

Постепенно оцепенение прошло, уступая место действию. Али огляделся. Люди вокруг него, очнувшись от первого шока, начали двигаться в сторону мечети. Кто-то бежал, кто-то шёл медленно, словно во сне. Он увидел, как несколько молодых парней с лицами, полными решимости, пробираются сквозь толпу, неся с собой вёдра с водой.

Торговец, забыв о своих коврах, поспешил к мечети, его мысли были полны тревоги. Что произошло? Кто пострадал? Он чувствовал, как страх и неопределённость окутывают его, но в то же время в нём росло желание помочь.

Когда он наконец добрался до мечети, его охватило чувство безысходности. Стены здания повреждены, а вокруг валялись обломки. Люди пытались помочь тем, кто оказался в эпицентре взрыва, и торговец не раздумывая присоединился к ним. Он знал, что в такие моменты важна каждая рука, каждая капля надежды.

Глава 2. Марокко. Танжер. Среда. 08:30

Тучный инспектор Халид, с густыми чёрными усами, в форме, казавшейся на два размера меньше, и с лицом на десять лет старше, вылез из патрульной машины, устало оглядывая место происшествия.

Несмотря на осень, начинала ощущаться жара.

Танжер, обычно такой яркий и шумный, сейчас был окутан пеленой едкого дыма и тишиной, нарушаемой лишь треском догорающих обломков. Мечеть, некогда гордо возвышавшаяся над кварталом, зияла тёмной дырой, словно вырванной из самой ткани города.

Халид промокнул платком пот на лбу и тяжело вздохнул. Он насмотрелся многого за свои годы службы, но вид разрушенного храма вызвал сейчас у него особенную, гнетущую тоску. Мечеть была не просто зданием, это центр жизни, место молитвы и утешения