След на болоте - Андрей Анатольевич Посняков Страница 5

уже к большому и шумному городу, к театрам, музеям и всему прочему… Да и на учебу пришлось подналечь — никак не давалось средневековое право, преподавательница валила всех! Ну что же, и дома подучить можно, конспекты да книжки с собой — вон, целая сумка! А еще там — палка докторской колбасы, два килограмма сосисок и даже буженина! Хоть и дорого — кусок чуть больше килограмма почти на пять рублей, но пришлось взять, отец любит… Ну и, конечно, круглый ржаной хлеб, по четырнадцать копеек. Такой хлеб все из Ленинграда везли…

* * *

В университете Женька занималась туризмом, и вот сейчас нужно было идти в поход второй категории сложности, то есть на пару-тройку дней. По пути фотографировать и вести дневник, а потом все это предоставить на кафедру. Вся группа ходила в поход девятого — десятого мая, получив зачет «автоматом», а вот Женька тогда не смогла — из Тарту приехал старый друг, Тынис, тоже студент, только филолог, может быть, даже больше, чем просто друг, — тут девушка еще до конца не определилась. Да, целовались, и даже как-то… Но кто-то в дверь постучал… Ах, Тынис…

Прикрыв глаза, девушка вытащила из сумочки зеркальце и расческу… Стройненькая брюнетка с синими, как весеннее небо, глазами, в короткой синей юбочке и белой нейлоновой блузке, она смотрелась очень даже неплохо… По крайней мере, многим нравилась… и хорошо знала, что нравилась, правда, иногда сомневалась — почему? Что в ней такого привлекательного? Лицо? Ну, пожалуй… глаза еще, ресницы… Ноги длинные, фигура, грудь… да, вот грудь, увы… Почти что и нет! Не то что у подружки Катьки. Так Катька второй год как замужем и уже дочку родила, Светланку. Для Светланки Женя тоже везла подарок — пупса…

Несмотря на открытые люки, в нейлоновой блузке было жарковато, и девушка расстегнула воротничок… Да-а, душновато… Жарко даже… Хорошо, платье не надела — красивое, темно-голубое, но в нем бы точно упарилась. Можно было бы и в узеньких светло-зеленых брючках… Ага, как же! В брючках девушкам в Ленинграде можно или там, в Прибалтике, а вот в Озерске такой свободы не поняли бы! Хотя к мини уже привыкли, лишь бабуси ворчали да плевались вслед. Так что правильно, что в юбочке. И белые гольфы еще! И что с того, что маркие? Зато красиво! Парни на улице шеи свернули — приятно.

— В каждой строчке… только точки… после буквы «Л»… — запело вдруг с потолка — водитель переключил радио на динамики. Мог бы и раньше догадаться — скоро уже и Тянск. А там папа обещал встретить, он как раз там по делам, за новым автобусом для леспромхоза поехал…

— Уважаемые товарищи — Тянск! — перебив Ободзинского, громко объявил водитель. — Первая остановка — «Клуб лесхимзавода», следующая — конечная: автобусный и железнодорожный вокзалы.

За окном поплыли знакомые кварталы старого города — бывший собор, ныне кинотеатр, здание сберкассы, частные деревянные дома с резными крылечками…

Мягко шурша шинами, «Икарус» подкатил к платформе. Автобус тут же обступили не только встречающие, но и зеваки — такую машину многие видели впервые, было интересно посмотреть, переброситься парой фраз с водителем.

— Это что же, венгерский? — спросил какой-то франтоватый дедуля в сером костюме в соломенной шляпе-канотье. — Я в журнале читал…

— Страны СЭВ. Совместное производство! — открыв багажники, горделиво пояснил шофер. — Но так — да, Венгрия.

— Вот-вот, венграм помогаем, а сами? — вступил в беседу пролетарий лет сорока в заправленных в кирзовые сапоги штанах и расстегнутой едва ли не до пупа рубахе. — Что, «ЗИЛ» «сто двадцать седьмой» плох был? Красавец!

— «ЗИЛ»-то красавец, — согласно кивнул водитель, — однако и этот неплох!

И впрямь неплох! Сияющий никелем и хромом красно-белый красавец, обводами похожий на ракету… или на пылесос «Ракета». Вот остряки его «пылесосом» и прозвали, а еще «комодом» — за выпирающий сзади капот.

— На бензине?

— Не, дизелек! Но мотор да, шумноватый. Зато ломается редко.

— Так это ж хорошо!

* * *

О чем они там дальше говорили, Женька не слышала, — подхватив тяжелую сумку, уселась на скамейку рядом с автоматами с газированной водой. Заодно и попила — с апельсиновым сиропом, за три копейки. И села терпеливо ждать.

Отца пока не было, но девушка не расстраивалась — так ведь и договаривались: подъедет, как справит дела. Чего бы и не посидеть, подождать? Погодка-то — загляденье! А в буфете можно пирожков купить. И в киоск заглянуть — может, там «Кругозоры»? Эти журнальчики с пластинками Женька любила — со школы еще современными ритмами увлекалась. Да, в киоск заглянуть надо… и пирожков купить… А еще бы и в туалет не худо!

Тут рядом с ней на скамейку присела бабуля в темном платке и с объемистой котомкой. Присела и тут же заулыбалась, спросила про автобус на Кирьялово.

— Не, я в другую сторону, — улыбнулась в ответ девушка. — В Озерск.

— Ой! Это ж у вас там где-то кассиршу ограбили? — ахнув, всплеснула руками бабуся. — Да еще и убили! От ведь изверги-то! Поди, ищут…

— Ищут. Думаю, скоро найдут.

Эту историю с ограблением и убийством Женька слышала лишь краем уха, когда в середине мая приезжала навестить родных. Еще бы не слышать — весь городок шумел, словно растревоженный улей! Такое-то ужасное событие…

В гости к подруге Катьке в тот раз Женя не зашла, некогда было — а ведь подружка была замужем за участковым и наверняка могла бы кое-что рассказать.

— Ужас, ужас! — мелко перекрестилась бабуля.

— Бабушка, за сумкой посмотрите? — встрепенулась Женька. — А я тут быстро, ладно?

— Да уж пригляжу, милая. Беги, куда те надо… Ой, пирожков мне на вокзале не купишь? На вот тебе денюжку…

— Да как куплю — тогда сочтемся…

— Только с мясом не бери — оно у них кошачье! Бери с капустой.

Женька так и сделала: отстояв небольшую очередь, взяла в буфете два жареных пирожка с капустой. Киоск же оказался закрыт на переучет.

* * *

— Ну вот ваш пирожок! Всего-то семь копеек…

— На вот, денежку-то возьми!

— Да ладно вам, бабушка! Ой… папа! — Обрадованно вскрикнув, девушка бросилась на шею подошедшему отцу — Александру Федоровичу Колесникову, прозванному Керенским. Высокий, крепкий, с седыми висками. Он расцеловал дочку и, взяв сумку, приветливо кивнул бабуле. Та улыбнулась:

— Уезжаете? Ну, доброго вам пути.

— И вам всего доброго. Пошли, дочь… Что у тебя там такое тяжелое? Железо везешь?

— Учебник! — рассмеялась Женька. — А еще — докторская колбаса! И сосиски ленинградские!

— Ух ты!

— И буженина еще! Нарвалась случайно…

— Ого! А хлеб? Хлеб