Парасомния - Дмитрий Владимирович Ковальски Страница 4

раздражители, в том числе и голод с нуждой, не могли отвлечь его от дела. В подобном тонусе Август мог находиться сколь угодно долго. Как в том случае, когда ему пришлось несколько часов беседовать с матерью двух славных близнецов. И все бы ничего, если бы не ружье, которое она направила на детей, считая их одержимыми. Их беседа началась, когда еще не было пяти часов, а закончилась за полночь, в тот момент, когда ружье оказалось на полу. Август не мог позволить себе необдуманный жест или случайное слово, каждое действие было взвешенным и продуманным на несколько шагов вперед. Он не исключал негативного результата – он его планировал. И в случае, если что-то шло не так, оно все равно шло по плану. Он даже помнил, каким из близнецов пожертвовал бы, если бы их спятившая мамаша решила стрелять.

Август вернулся в свою комнату, куда немного ранее дворецкий доставил его вещи. Телом он находился в бывшей спальне Саманты, раскладывал свои вещи, проверял содержимое саквояжа. Однако мысленно он был уже в комнате Оливии, куда его пригласила мисс Уолш спустя десять минут.

Держа в руке чашу с отваром, Август медленно потянул за дверную ручку. Он надеялся, что банальные методы уже дали результат и девочка спит. Не желая ее потревожить, он вошел в комнату, однако смелая надежда тут же испарилась. На кровати лежал ребенок, нуждающийся в помощи и уже смирившийся со своим положением. И хотя после теплой ванны ее тело вновь обрело розовый оттенок, лицо говорило о долгих бессонных ночах. Запавшие глаза, темные круги под ними, воспаленные веки и взгляд, абсолютно безразличный, – все это не давало Августу надежд. То, что он видел, никак не походило на небольшой портрет, написанный цветными красками, который был приложен к письму. Рисунок хранил яркую улыбающуюся девчонку с рыжими непослушными волосами, бунтующими против причесок и бантов. Только с одной мыслью он подходил к ее кровати: «Главное – услышь меня».

Еще в юности он заметил, что его голос обладает легким гипнотическим эффектом и люди с охотой слушают его. Друзья пророчили ему успехи в торговле либо дипломатии, однако он нашел себя в другом.

– Вы все сделали, как я просил?

– Да, мистер Морган. Когда мы ее переносили в кровать… – Мисс Уолш постаралась взять себя в руки. – Она так потеряла в весе… Пожалуйста, мистер Морган…

– Слезы оставьте, – перебил ее Август, чувствуя, чем это может обернуться. – С этого момента говорю только я. Если вдруг задам вопрос, просто кивайте, вам понятно?

Мисс Уолш кивнула.

Август подошел к кровати, осмотрел девочку. Ее внешнее состояние говорило о том, что таких ночей в ее запасе осталось немного. Едва удалось найти пульс. Мышцы практически исчезли, а те, что остались, атрофировались. Она лежала в том же положении, в котором ее положили после купания. Август подумал, что на восстановление после лечения уйдет не одна неделя. Но лучше так.

– Она может самостоятельно пить?

Мисс Уолш, словно ее шея затекла, очень тяжело помотала головой.

– Глотать?

Неуверенный кивок.

Август Морган достал шприц без иглы, полностью наполнил его отваром и подошел к изголовью кровати. Имя девочки он узнал еще на пороге дома, однако старался избегать его.

– Оливия… Оливия, если ты меня слышишь, просто посмотри на меня.

Девочка продолжала водить глазами по комнате, не реагируя на голос.

– Оливия, я здесь, с тобой, ты мне нужна. Если ты меня слышишь, посмотри на меня.

Продолжая говорить, он положил руку на голову девочке и стал слегка поглаживать влажные после купания волосы.

Мисс Уолш сбилась со счета, сколько раз ему пришлось произнести ее имя, прежде чем она наконец среагировала. И это была первая маленькая победа мистера Моргана.

– Спасибо, Оливия. Меня зовут Август. Будь со мной сейчас, не покидай меня, хорошо?

Девочка остановила взгляд на его глазах. Август заметил, что как только он поймал ее взгляд, она перестала моргать, из-за чего ее глаза начали слезиться. А быть может, она плакала, хотя в таком состоянии это невозможно.

– Если ты меня слышишь, моргни.

Она плавно закрыла и открыла глаза – так, словно это вызывало у нее боль.

– Отлично. Я хочу, чтобы ты выпила немного чая. Ты любишь чай?

Оливия продолжала смотреть ему в глаза, не выражая эмоций, и только изредка моргала. Вероятно, и первый раз был не ответом, а обычным рефлексом.

– Этот чай содержит много трав, они помогут тебе спокойно спать. Только ты должна его выпить. Я верю, у тебя получится.

Август не спеша начал вливать отвар, и сперва Оливия просто продолжала смотреть, но как только ее рот наполнился жидкостью, сработал рефлекс, и она ее проглотила.

Пока все шло по плану Августа, не изначальному, но все же он это предвидел. Медленными глотками она выпила практически весь напиток. После этого Август положил ее ровнее и слегка запрокинул ей голову, пока она продолжала смотреть на него. Рукой он закрыл ее глаза и положил на них темный платок. Обе свои руки он просунул ей под голову, так что его большие пальцы оказались у нее на висках.

– Сейчас, Оливия, мы с тобой попробуем подышать. Просто повторяй за мной и продолжай слушать мой голос.

Сначала Август начал дышать сам, повторяя при этом: «Вдох… и выдох…» Спустя время он заметил, что ее грудь поднимается в такт его вдохам. Продолжая дышать, он начал слегка массировать ее шею и виски.

– Вдох… Оливия, представь поля… Выдох… Над полями светит солнце… Вдох… Вдалеке горы и леса… Выдох… Ты видишь речку… Вдох… Теперь она пропадает… Выдох… Следом исчезают деревья и холмы… Вдох… Остаются только земля и небо… Выдох… Мы все стираем… Вдох… Небо исчезает… Выдох… Пустота, эта пустота тебя поглощает… Вдох… Ты становишься ее частью… Выдох… Больше нет ничего…

Он продолжал дышать еще минут пять, периодически говоря о пустоте. Боковым зрением он заметил, что эта техника превосходно сработала с мисс Уолш. Она стала частью пустоты намного раньше.

Когда он замолчал, его поразила абсолютная тишина, окружившая его. Словно звуков, помимо тех, которые он производил сам, вовсе нет. Его порадовало тихое сопение девочки, которое вселило надежду на то, что она уснула. Он поднял платок. Действительно, Оливия спала. Под веками ее глаза остановились, а грудь размеренно поднималась и опускалась.

Мисс Уолш спала в кресле. Август же, по-прежнему находясь в тонусе, засек время на поясных часах, сделал несколько заметок в блокноте (3 августа 1883 года – пациент уснул в 01:16, планируемое время сна –