Дебри - Сара Пирс Страница 9

– От брата-близнеца?

– Вполне возможно. Например, она хочет скрыть от него какие-то свои дела. Иногда людям трудно принять, что даже близкие что-то от них скрывают.

– Вполне возможно. – Айзек пожимает плечами. – Но Пенн говорит, они регулярно созванивались. А она уже давно не звонила. Он уверен, что она поддерживала бы с ним контакт.

– Когда Кир сюда приехала?

– В конце две тысячи восемнадцатого года. По словам Пенна, уже во время отъезда она вела себя странно. А как только прибыла сюда, стала… очень скрытной. Не делилась с ним, как обычно.

– И когда он начал волноваться?

– Где-то через год. Ему не нравилось, что она не хотела уезжать отсюда, не хотела с ним разговаривать, стала уклончиво отвечать на вопросы о своих планах.

– Хочешь сказать, они все-таки как-то общались?

– Да, но только через сообщения, и Пенн считает, что они были не в ее стиле. Несколько недель назад он получил очередное послание, якобы из Италии, но оно выглядело странно, как будто писал кто-то другой. – Айзек пожимает плечами. – В принципе, я его понимаю. Например, я узнал бы твою манеру писать. А ее последняя фотография была сделана здесь, в парке.

– И кто видел ее в лагере?

На последнем участке подъема тропа разворачивается в обратном направлении.

– Турист. – Айзек убирает бутылку. – Это накопал Пенн. Кир не ведет соцсетей, но когда полиция не захотела этим заниматься, он нашел нескольких туристов в «Инстаграме»[1] по разным хэштегам парка. Это заняло некоторое время, но он написал всем, кто находился поблизости, когда он в последний раз с ней разговаривал, и спросил, не заметили ли они чего-нибудь необычного. Со многими он просто потерял время, а потом на связь вышел парень, который сообщил, что наткнулся на кемпинг и произошло нечто странное. Он не смог связать это напрямую с Кир, но у него сложилось впечатление, что эти люди что-то скрывают.

– И что же произошло?

– Он считал, что это общественная территория, но когда попытался поставить палатку, его выгнали. Когда парень уходил, один из членов группы догнал его и обвинил в том, что он вторгся в их частную жизнь. В итоге они выбили у него из руки телефон.

«А ведь нетрудно представить, – холодея, думает Элин, – как такая вот группа смыкает ряды и ополчается на случайного прохожего».

– Тот парень даже не фотографировал, но их действия вызвали у него подозрения. Поэтому он нашел место, откуда можно сделать снимок. Ничего страшного он не заметил и выбросил случай из головы, пока с ним не связался Пенн. Парень отправил ему те фотографии, и тогда Пенн заметил на заднем плане фургон Кир. В итоге он прилетел сюда и сам отправился в лагерь.

– И видимо, в лагере ему устроили такой же теплый прием?

Появляются тонкие клочья облаков, небо бледнеет до дымчато-голубого цвета.

– Вообще-то нет. Он был вежлив, вел себя осторожно, и они ответили аналогично. Пенн показал фотографии, спросил, не видели ли они Кир. Они объяснили, что она провела с ними несколько дней, а затем поехала дальше.

– Они упоминали, куда она отправилась?

– Она вроде бы говорила об Италии, откуда Пенн и получал сообщения.

– И когда он приехал, то не нашел следов ее трейлера?

Айзек качает головой.

– Значит, скорее всего, она все-таки уехала. Звучит правдоподобно.

– Да, но через несколько месяцев он нашел в Интернете этот снимок. Его сделал в парке какой-то турист. – Айзек поворачивает экран телефона. – Фотография сделана через несколько месяцев после той, первой. Ее трейлер все еще здесь.

Руки Элин покрываются мурашками.

– То есть она не уехала.

– Да, трейлер по-прежнему там, а значит, рассказ тех людей…

– Ложь.

9

Кир

Девон, июль 2018 года

– Офигеть! – восклицает Пенн, когда я демонстрирую карту, которую нарисовала для них с Майлой. – Вот почему я доверил нарисовать ее именно тебе.

Я улыбаюсь, желая увидеть то же, что и он. Трудно быть объективной по отношению к собственной работе. Спустя месяцы и даже годы после того, как что-то закончу, я все равно нахожу ошибки. Особенно это касается карт. Сколько бы времени я над ними ни работала, мне вечно кажется, что я не полностью передала ощущения от этих мест.

– Нравится?

– Это потрясающе. Это… мы.

Голос Пенна дрожит, когда он проводит пальцем по холсту в разных местах: тропе на побережье, по которой они ходили, любимому бару и книжному.

Мои карты немного абстрактные, импрессионистские, но с узнаваемыми элементами, а в этой я усилила эффект. Я хочу, чтобы у Майлы возникло чувство, как будто она вернулась домой. Я старалась передать не только суть места, но и их отношения. Их карта – одна из немногих, нарисованных мною, в которой все пронизано любовью: свет, яркие цвета, мягкие формы и линии. Никаких теней.

Пенн с минуту молчит, а потом смотрит на меня.

– Ты когда-нибудь задумывалась, почему тебя по-прежнему тянет рисовать карты?

– Я люблю путешествовать и запоминать разные места. И делиться ими с тобой. – Я легонько шлепаю его по ладони. – Это наше.

– Но ты ведь рисуешь их уже столько лет. Меня всегда интересовало, что за этим кроется. – Он ненадолго умолкает. – Ну, знаешь, я о…

Сделав вид, будто не слышала, я смотрю в окно на Майлу и Зефа.

Они как раз дошли до пляжа у реки. Тот Зеф, каким он был несколько минут назад, исчез. Перемена произошла так быстро, что я даже начинаю сомневаться, а случилось ли вообще все это.

Он окунает пальцы в воду и поднимает взгляд на Майлу. Наверное, спрашивает, какая рыба здесь водится. И рассказывает, как мог бы ее приготовить. С лемонграссом, чили и кориандром.

Майла с улыбкой кивает.

И я знаю, что в это мгновение она понимает, почему я в него влюбилась. И как он умеет приготовить блюда из слов, наколдовать их прямо из воздуха.

Пенн смотрит на меня.

– А он умеет очаровывать, да?

– Бывает.

– А в остальное время?

Пожав плечами, я кладу карту обратно в сумку. Подхожу к стопке грязной посуды в раковине и беру тарелку сверху.

– Слушай, – не дождавшись ответа, начинает Пенн, – я уж точно не собираюсь тебя осуждать, но как он вел себя в тот момент… Это разве нормально?

– Ты о чем?

Я стряхиваю остатки еды с тарелки в мусорное ведро.

– О том, как он вел себя, когда мы заговорили о тебе.

Он смешно сжимает губы в тонкую линию, забирает у меня тарелку и ставит