Три твои клятвы - Питер Свонсон Страница 8

– Мы можем поселиться по двое в номере, – сказала она.

Эбигейл была благодарна и одновременно отчасти раздражена тем, что Брюс так увлекся планированием. И была в равной степени раздражена, когда они приехали в Пайети-Хиллс и им сказали, что для них заказан специальный – из семи блюд – ужин в винном погребе, который уже оплачен. Это был щедрый жест и очень трогательный, но не совсем то, что она представляла себе для своего девичника. Эбигейл так и сказала своим подружкам во время ужина.

– Ну не знаю, Эб, – сказала Зои. – Это просто предел мечтаний.

– Наверное, я просто представляла, как все мы буяним в баре наверху…

– Мы можем сделать это после ужина, – сказала Пэм, сестра Зои. – Бар открыт допоздна.

– Ладно. Мне лучше. Просто иногда Брюс… скажем так: слишком внимателен.

– Да уж, полный отстой.

– Знаю, знаю. Я не жалуюсь.

После ужина все они пошли в бар, выпили еще несколько бутылок потрясающего вина и в конце концов высыпали на террасу, где пылал костер, а небо было полно звезд. Эбигейл, которая до этого валилась с ног от усталости, к полуночи обнаружила, что довольно пьяна, а сна, как говорится, ни в одном глазу. Затем время внезапно ускорилось, ее подружки одна за другой исчезли, огонь угасал, и на ней был свитер незнакомца…

Глава 5

– Честно говоря, – сказала Эбигейл, глядя на остаток вина на дне своего бокала, – мне немного жутко от того, как сильно тебя, похоже, волнует моя сексуальная жизнь.

Мужчина вскинул руки.

– Ладно, больше не буду. Наверное, я позволил себе лишнего. Просто я… мне кажется, ты немного колеблешься по поводу предстоящего брака, и, как тот, кто сам не особенно счастлив в браке, полагаю, я немного проецирую.

– Потому что, будучи холостяком, ты хотел спать с огромным количеством женщин.

– Я спал со многими женщинами. Думаю, моя проблема была в том, что до того, как я женился, у меня не было серьезных эмоциональных отношений с другим человеком. Думаю, это верно для нас обоих. Когда мы не смогли иметь детей, это отняло у нас слишком много душевных сил, и теперь все кажется просто безрадостным.

– Как думаешь, ты разведешься?

– Вероятно. Мне кажется, у нее уже кто-то есть – парень, с которым она работает, хотя, по-моему, в данный момент это в большей степени эмоциональная связь. Честно говоря, когда думаю об этом, я больше беспокоюсь о том, кому достанется собака. И я беспокоюсь о своих родителях, потому что они оба любят ее, любят мою жену. Больше, чем меня, наверное.

– Но если ты несчастлив…

– Ладно, – сказал он, выпрямляя спину, но не поднимаясь. – Довольно об этом. Давай вернемся к тебе. – Он поднял бокал. – За невесту. Пусть тебе повезет больше, чем всем нам.

Эбигейл сделала последний глоток вина.

– У тебя дрожит рука, – сказала она. – Тебе холодно?

– Черт, я продрог до смерти, – сказал он, улыбаясь.

– Господи… Забери свой свитер обратно.

Мужчина потянулся и положил руку на плечо Эбигейл, не давая ей снять свитер.

– Нет, тогда замерзнешь ты.

– Тогда пойдем внутрь.

– Я предпочел бы померзнуть. Если мы встанем и войдем внутрь, ты внезапно поймешь, что уже поздно и что ты устала, а затем пойдешь в свой номер, и я больше никогда тебя не увижу.

– Кстати, который час? – спросила Эбигейл, опуская взгляд на запястье, где обычно носила фитнес-браслет, но вспомнила, что сняла его на ночь.

– Я тебе не скажу, – сказал мужчина, залезая в передний карман брюк, чтобы вытащить мятую пачку сигарет. Вытащив одну, сунул ее в рот и сказал: – Надеюсь, ты не против. Я ограничиваюсь одной в день, обычно в это время ночи.

– Как тебе это удается? Я курила только в колледже, но меньше чем за месяц дошла до пачки в день.

– Хочешь покурить? – Он протянул синюю пачку французских сигарет, и Эбигейл взяла одну.

– Почему бы и нет? – сказала она.

– Они без фильтра, крепкие, так что не слишком затягивайся. Думаю, даже если выкуривать только одну в день, мало не покажется.

Достав спички, спрятанные внутри пачки, он сначала поджег ее сигарету, затем свою.

Эбигейл откинулась на спинку кресла и выпустила в ночной воздух струйку дыма. Ощутив во рту вкус табака, она почувствовала себя моложе, чем на самом деле, моложе и пьянее. Весь этот вечер напоминал ей о чем-то, и она поняла: это похоже на ту первую ночь, которую она в колледже провела с Беном Пересом. Как будто встретила незнакомца и внезапно все стало возможно… И хотя Эбигейл отказывалась это признавать, ей не хотелось, чтобы сегодняшняя ночь заканчивалась. Этот парень ей нравился. Или, по крайней мере, ей нравилось ощущать себя рядом ним. Ей нравились его настойчивые вопросы и его честность. И еще ей нравился его свитер. Желтый кардиган с вельветовыми заплатками на локтях. Он пах старой вещью, но приятно – нафталином и лосьоном после бритья.

Запрокинув голову, Эбигейл посмотрела на мужчину.

– Ты так и не назвал мне свое имя. А ведь это было частью уговора. Я расскажу тебе всю свою сексуальную историю, а ты назовешь мне свое имя.

– Может, на этом этапе нам не стоит называть друг другу наши имена…

– Мы могли бы их придумать, – сказала Эбигейл.

– Конечно. Например, я придумаю тебе имя, а ты придумаешь мне? – Он постучал пальцем по сигарете, и пепел упал на террасу. Кстати, разрешено ли вообще курить в этом винограднике?

– Хорошо. Давай ты первый.

– Хм… я буду звать тебя Мадлен.

Эбигейл на мгновение задумалась.

– Думаю, я смогу с этим жить… Почему Мадлен?

– Не знаю. Просто пришло в голову, что оно тебе подходит. Для краткости я буду звать тебя Мэдди. А как зовут меня?

– Скотти, – сказала Эбигейл.

– Скотти? Почему Скотти? Звучит как собачья кличка.

– Это отсылка к фильму. Если я Мадлен, то ты – Скотти.

Мужчина задумчиво поджал губы, а затем сказал:

– «Головокружение»[4].

Эбигейл улыбнулась.

– Да.

– Если я правильно помню, эти отношения закончились не очень хорошо.

– Слушай, Скотти, ты первым начал, когда назвал меня Мадлен, так что не возлагай вину на меня.

– Ты слишком молода, чтобы знать о таких фильмах, как «Головокружение».

Эбигейл глубоко затянулась сигаретой, в горле защипало, и она сняла с языка крупинку табака.

– Отец дал мне образование в области кино, а мать – в области литературы. Я