Шелковые дети - Наталья Васильевна Соловьёва Страница 7

Марго попыталась сдержать воображение, рисующее, как это могло произойти.

– Я не могу объяснить такое, Энцо. Какой-то психопат, не иначе.

– Но давай уберем эмоции в сторону. Факты. Сейчас нужны факты, – рассуждал Энцо, глядя в окно, медленно постукивая рукой по столу.

От этого стука Марго, которой и так было не по себе, занервничала еще больше.

– Если так, то… я, конечно, не специалист, но… – соображала она, – должны быть следы ДНК убийцы? Я понимаю, что разглагольствую как домохозяйка, которая пересмотрела американских сериалов, но все же…

Энцо задумался:

– Понимаю, о чем ты: невозможно… запихать эти коконы в живого человека и не оставить на нем следов ДНК. Хм… Я уверен, что эксперты и так сейчас это выясняют. Анализируют и вещи, которые нашли в машине – талоны за парковку, упаковку от еды. Но это же небыстро, адский труд вообще-то.

Марго решила зайти с другой стороны:

– А как вообще до него добрались? Французский мальчик. Остановился, как я понимаю, с мамой в отеле на вилле д’Эсте. Там же наверняка камеры на каждом углу, под каждым кустом?

У Энцо был готов ответ:

– Я так понял, что мальчик пешком вышел из ворот виллы. Охранники его почему-то выпустили, хоть это и странно. Вроде бы он сказал по-французски, что его ждут, и показал в сторону дороги. Они подумали, что там такси. Эти тупицы не удивились, почему таксист не удосужился заехать за шлагбаум и почему малолетний мальчик гуляет один.

– Но куда он пошел? Зачем?

– Никто не знает, – вздохнул Энцо и откинулся в кресле. Достав новую сигару, он обрезал ее гильотиной, затем облизал, обжег специальной спичкой и затянулся. Дым устремился вверх, к нарисованному на потолке ангелочку. Это был обязательный ритуал Энцо после обеда. – У него был телефон. Возможно, кто-то ему позвонил. Сейчас это проверяют. Но, предвосхищая твой следующий вопрос, телефон не нашли, и он отключен.

– Хм… Странно, конечно, – думала вслух Марго. – Мальчик только что приехал, никого не знал… Куда и к кому он шел?

Энцо затянулся и развел руками, зажав сигару между пальцами:

– Полиция пытается выяснить. Так. Ты же придешь ко мне завтра на ужин?

Марго смутилась:

– У меня, похоже, завтра свидание – так что я без ужина.

– С тем женатиком из Иль Серенио? – вздохнул Энцо.

Марго знала, что Энцо считает ее эдакой заколдованной принцессой. Мол, она одна вовсе не потому, что с ней что-то не так, а потому, что, видите ли, ей не встретился подходящий принц. Марго забавляла эта идея, она-то все уже поняла про себя. И что никакой – даже самый распрекрасный – мужчина не изменит положения вещей.

– Ты слишком обо мне переживаешь, – мягко ответила Марго, но Энцо только вздохнул.

Он смотрел на нее с легкой укоризной, словно хотел сказать, что ее жизнь могла бы быть совсем другой, если бы она просто немного чаще слушала его советы. Но обсуждать это сейчас было не время.

– Хорошо, – наконец сказал Энцо, – но обещай, что будешь осторожна. И не забудь, что мир не всегда так прост, как кажется.

Марго кивнула. Забота Энцо всегда была искренней.

Когда Марго вернулась к себе, она вдруг поняла, что усталость уже затмила все мысли. Но в душе появилось что-то новое – тревога, которая с каждым часом становилась сильнее. Слишком много вопросов, слишком мало ответов, и все они вращались вокруг двух слов: Анелли и Бенедетто.

Глава 8

Каждая гусеница за свою жизнь проходит через четыре этапа линьки и увеличивается в размере в тридцать раз. Гусеница живет от 26 до 32 дней.

Утром, то есть утром по меркам Марго – в одиннадцать, она отменила нескольких клиентов (благо чек, в тот же день переданный Риккардо через бухгалтера, это позволял) и отправилась к Бебо. Просьба Анелли была странной, и Марго хотелось как можно скорее отделаться от нее, раз уж согласилась.

По городу словно пронесся смерч – каждая витрина изо всех сил зазывала скидками. Кто-то скромно и с достоинством начинал с 30 %, кто-то сразу заявлял 50 %, а кто-то заходил с козырей – 80 % скидки. На общем фоне обещаний безумной выгоды некоторые рестораны выглядели странно: их витрины не светились, на дверях висели объявления: извините, мы закрыты на каникулы. В переводе – мы в эту скидочную игру не играем, устали обслуживать вас на Рождество, мы тоже люди, поэтому поедем в Таиланд / в Перу / на Карибы.

Бебо жил в самом центре Комо, на улице Гарибальди. Снова синьориле – первый этаж, отметила про себя Марго. Она вошла во внутренний мощеный дворик, перегруженный дорогими машинами. Роскошная мраморная лестница, лепнина на стенах. Логично, что именно здесь жил отпрыск Анелли. Марго позвонила в дверь – ей открыла очень полная девушка в очках с розовой, какой-то детской оправой.

– Мари-Лиза, – представилась девушка.

– У меня назначена встреча с синьором Уберто Анелли. Я психотерапевт, от синьора Риккардо.

Девушка впустила Марго в квартиру.

– После того что случилось, Бебо очень расстроен, понимаете? Он знал бедного Арно – это ведь его племянник.

– Я смогу пообщаться с ним? Просто задать несколько вопросов?

Девушка была явно смущена:

– Вы попробуйте, только он сейчас не говорит. С ним бывает такое. Особенно когда он нервничает.

Марго зашла в большую комнату, которая, очевидно, была и гостиной, и мастерской – на подрамниках стояли холсты. Какие-то картины были закончены, какие-то – заброшены. Некоторые повернуты к стене. Бебо, невысокий худощавый парень лет тридцати – тридцати пяти, сидел на заляпанном краской, дорогом дизайнерском диване. Деревянные полы тоже были все в краске. У Бебо были вьющиеся немытые каштановые волосы неопределенной длины – словно он не мог решить, стричь их или отращивать. На нем болтались, спустившись почти до паха, только широкие грязные джинсы. Пронзительные голубые глаза – Марго узнала стеклянный, направленный внутрь себя взгляд шизофреника. Она уже видела такое на курсе по психиатрии.

– Называйте его Бебо – так проще, – подсказала Мари-Лиза.

– Бебо, я пришла поговорить с вами насчет Элены и Арно… Мне очень жаль, что так случилось.

Но Бебо не слышал Марго – он жестикулировал и словно вел диалог с кем-то.

– Бебо, – снова попыталась Марго.

– Вы извините, он сегодня очень плох, – оправдывалась Мари-Лиза, будто пытаясь защитить Бебо. – Почти ничего не ел, с ложечки кормила… Он, когда такой, совсем себя запускает. Возможно, придется в клинику звонить…

– А вы его сиделка?

Девушка смутилась:

– Нет, что вы – я его двоюродная сестра.