Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - Артур Конан Дойль Страница 54

Перед нами была та самая забитая повозками улица, которую мы посетили утром. Отпустив кэбы, мы двинулись за мистером Мерриуэзером по узкому проулку к боковой двери, которую он для нас отпер. Короткий коридор упирался в тяжелые железные двери. Отперев и их, мистер Мерриуэзер стал спускаться по каменной винтовой лестнице. Внизу оказались еще одни внушительные двери. Мистер Мерриуэзер остановился, зажег фонарь и повел нас по темному, пахнувшему землей коридору. За третьей дверью нам открылся обширный сводчатый подвал, загроможденный деревянными ящиками и тяжелыми коробками.

– Сверху вы защищены довольно надежно, – заметил Холмс, поднимая фонарь и осматриваясь.

– Снизу тоже. – Мистер Мерриуэзер ударил тростью по плитам пола. – О боже, звук-то глухой! – вскричал он, удивленно вытаращив глаза.

– Прошу соблюдать тишину! – строго произнес Холмс. – Из-за вас вся наша экспедиция может провалиться. Не будете ли вы так любезны сесть на одну из этих коробок и ни во что не вмешиваться?

Солиднейший мистер Мерриуэзер с обидой на лице взгромоздился на ящик, Холмс же опустился на колени и при помощи фонаря и лупы принялся внимательно изучать щели между камнями. Нескольких секунд хватило: Холмс вскочил на ноги и спрятал лупу в карман.

– У нас в запасе не меньше часа, – заметил он. – Едва ли они начнут действовать раньше, чем наш добрый приятель, ростовщик, отправится в постель. После этого у них будет на счету каждая минута: чем скорее обернутся, тем больше времени останется, чтобы унести ноги. Как вы уже, несомненно, догадались, доктор, мы находимся в филиале одного из крупнейших лондонских банков. Мистер Мерриуэзер – председатель совета директоров, он объяснит вам, почему все самые дерзкие преступники Лондона интересуются этим подвалом.

– Французское золото, – прошептал директор. – Нас несколько раз предупреждали, что на него могут покуситься.

– Французское золото?

– Да. В последние месяцы у нас появилась возможность нарастить капитал, и мы заняли у банка Франции тридцать тысяч наполеондоров. Распространились слухи, что у нас еще не дошли руки до этих денег и они по-прежнему хранятся нераспакованными в подвале. В ящике, на котором я сижу, находится две тысячи наполеондоров, переложенных свинцовой фольгой. Редко в отделении банка лежит столько золота, и директора за него боятся.

– И не зря, – кивнул Холмс. – А теперь пора сговориться о наших планах. До главных событий, как я полагаю, остается не больше часа. Тем временем, мистер Мерриуэзер, нам нужно притушить потайной фонарь.

– И сидеть в темноте?

– Боюсь, что так. Я запасся колодой карт и рассчитывал, поскольку у нас собралась partie carrée[16], все-таки устроить для вас роббер. Но, вижу, вражеские приготовления зашли слишком далеко, и сидеть при свете будет рискованно. Для начала нам надо выбрать, кто где разместится. Мы захватим их врасплох, но они люди отчаянные, и, если не остеречься, можно серьезно пострадать. Я буду стоять за этим ящиком, а вы спрячьтесь за тем. Когда я засвечу фонарь, тотчас бросайтесь на них. Если они откроют стрельбу, Ватсон, – не раздумывая, стреляйте на поражение.

Я взвел курок револьвера и положил его на деревянный ящик, за которым и спрятался. Холмс задвинул дверцу фонаря, оставив нас в кромешной тьме, – не припомню, чтобы меня когда-либо окружал столь непроницаемый мрак. Но запах горячего металла напоминал, что свет еще есть и может вспыхнуть, как только понадобится. Эта внезапная темнота, да еще в холодном сыром подвале, подействовала угнетающе на мои взвинченные ожиданием нервы.

– Путь отступления у них только один, – шепнул Холмс, – обратно через дом на Сакс-Кобург-Сквер. Надеюсь, Джонс, вы сделали то, о чем я просил?

– У передней двери дежурит инспектор с двумя полицейскими.

– Значит, мы заткнули все дыры. А теперь молчим и ждем.

Каким же долгим показалось это ожидание! Сопоставляя впоследствии свои записи, я установил, что прошло час с четвертью, но мне казалось, что мы просидели в подвале чуть ли не всю ночь и на улице уже начало светать. Ноги и руки у меня онемели, потому что я боялся пошевелиться, однако чувства обострились до крайней степени, и я не только слышал тихое дыхание своих сотоварищей, но и отличал глубокие, медленные вдохи толстяка Джонса от свистящего сопения директора банка. Из засады я глядел на плиты пола и внезапно уловил проблеск света.

Вначале на мощеном полу вспыхнула тусклая искра. Потом она растянулась в желтую линию, без звука или иного предупреждения в полу открылась щель, в кружке света возникла белая, похожая на женскую рука и принялась ощупывать край плиты. Недолгое время рука оставалась на поверхности, пальцы копошились, но вот она столь же внезапно исчезла, и все, кроме единственной тусклой искорки, отмечавшей щель между камнями, снова потонуло во мраке.

Однако спокойствие возвратилось лишь на краткий миг. Одна из широких белых плит с громким скрежетом перевернулась, оставив за собой квадратный пролом, через который струился свет фонаря. Над краем показалось чисто выбритое лицо юноши; он пристально огляделся и, упершись руками в соседние плиты, подтягивался до тех пор, пока не утвердился коленом на краю пролома. Вскочив на ноги, юноша помог выбраться своему компаньону, такому же гибкому и невысокому, как он сам, с бледным лицом и огненно-рыжей шевелюрой.

– Все чисто, – прошептал он. – Долото и мешки при тебе? А, черт! Прыгай, Арчи, прыгай, а мне дорога на виселицу!

Подскочив к незваному гостю, Шерлок Холмс схватил его за воротник. Сообщник нырнул в пролом, и я услышал треск ткани: Джонс поймал его за одежду. Блеснул ствол револьвера, но Холмс стегнул хлыстом по запястью преступника, и револьвер звякнул, упав на каменный пол.

– Не стоит, Джон Клей, – любезно заметил Холмс. – Шансов у вас никаких.

– Вижу, – хладнокровно отозвался преступник. – Но мой товарищ спасся, хотя, как я заметил, пола его куртки осталась в плену.

– У двери его ждут трое.

– Вот как! Похоже, вы все предусмотрели. Надо отдать вам должное.

– А я отдаю должное вам. Союз рыжих – выдумка вполне новая и очень удачная.

– Сейчас ты увидишься со своим приятелем, – вмешался Джонс. – В ямы лазить – тут он проворней меня. Не дергайся, я застегну браслеты.

– Прошу не лапать меня грязными руками, – проговорил пленник, когда на его запястьях щелкнули наручники. – Вам, верно, неизвестно, что в моих жилах течет королевская кровь. И будьте любезны при обращении ко мне употреблять слова «сэр» и «пожалуйста».

– Да-да, – произнес Джонс со смешком. – Не будете ли вы так добры, сэр, подняться по лестнице? У