Ласточкин крик - Ахмет Умит Страница 5

тело оставили именно на детской площадке, то, что глаза были завязаны красной тряпкой, то, что хватило одного выстрела, то, что ему отрезали мочку уха, – у всего этого есть смысл. Как и в том, что рядом с ним оставили – если, конечно, оставили, это еще нужно доказать, – куклу в розовом платье. Еще раз повторю, не приходится сомневаться в том, что убийца хочет передать нам некое сообщение…

– Некое сообщение, господин комиссар? – перебил меня Али. – По-моему, он явно намекает: если государство не способно разобраться с педофилами, то придется взяться за самосуд.

Надир бросил на моего подчиненного короткий взгляд, но никак его слова не прокомментировал.

– Невзат-бей, я не пойму, как это убийство связано с вами? – спросил он, вытирая синим носовым платком крупные капли пота со лба.

Али задело, что на него не обращают внимание, и он уже вскинулся, чтобы ответить за меня, но Зейнеп опередила нас обоих:

– Может быть, никакой связи тут и нет. Может, это просто совпадение. Педофил мог подарить такую же куклу другой девочке. Барби в розовых платьях могли быть его фетишем. Отец пострадавшей девочки убил его и оставил куклу рядом с телом.

Сомнение из глаз Надира не исчезло. Так же, как и мы, он пытался представить картину происшествия, но фрагменты пазла никак не складывались.

– Все может быть, – наконец произнес он. – Возможно, скоро мы все поймем, Зейнеп-ханым.

Его взгляд снова упал на песок.

– Один-единственный выстрел в затылок, повязка из красного шелка, детская площадка, кукла в розовом платье… Вы правы, комиссар, все это выглядит как части одной истории… Истории, которую мы пока не знаем. Надеюсь, это не начало серии… – Прокурор глубоко вздохнул. – Честно сказать, здесь чувствуется почерк серийного убийцы. Надеюсь, что я ошибаюсь и расследование придет к другим выводам, но я бы посоветовал покопать и в эту сторону.

Он на секунду замолк, а потом доверительно улыбнулся мне:

– Не волнуйтесь, есть в этом деле связь с вами или ее нет, мы будем заниматься расследованием вместе. Не хочу упустить возможность поработать с главным комиссаром Невзатом…

4

Но это не обычный серийный убийца…

Акиф Сойкыран – так его звали. Именно это имя носил педофил, чье тело сегодня утром было обнаружено на детской площадке. Когда я первый раз увидел его, он был значительно моложе и симпатичней, хотя лысеть начал еще тогда.

Его лицо крепко отпечаталось в моей памяти, а мозг сохранил в мельчайших деталях все, что было с ним связано. Вообще-то, несмотря на профессию, я никогда не мог похвастаться цепкой памятью, а в последние годы тем более. Например, по утрам иногда не мог вспомнить, куда положил перед сном свои наручные часы. Но эта история… Она так глубоко въелась в мою память, что я помнил абсолютно все, что касалось Акифа Сойкырана, все детали его облика.

У него было открытое, доброе лицо. Встретив его, вы бы никогда не подумали, что такой человек может быть извращенцем и приставать к детям. Он очень хорошо разговаривал, был вежлив, даже излишне вежлив… Он работал в магазине канцтоваров рядом со школой Айсун, и я бы никогда ничего дурного не почуял…

Это было, когда Айсун училась в третьем классе. Первой неладное заметила моя покойная жена Гюзиде. Увидев, что дочка вернулась домой из школы с новенькой Барби в розовом платье, она спросила, откуда у нее эта игрушка. Айсун сказала, что Барби ей подарил некий дядя Акиф, и Гюзиде насторожилась. Вечером она поделилась со мной своими подозрениями. Сначала я не придал этому большого значения – Айсун была дружелюбной и общительной девочкой, она любила со всеми знакомиться и заводить новых друзей. Хотя Гюзиде постоянно просила ее быть осторожной, это не очень-то помогало, и мне не показалось чем-то необычным, что «дядя Акиф», очарованный ее милотой, решил сделать подарок.

Но Гюзиде материнским чувством поняла, что здесь что-то не так.

– Дорогой, подумай сам своей головой, зачем незнакомому человеку дарить чужому ребенку игрушку? – сердилась она. – Разве это нормально? Кто себе такое позволяет?!

Мне казалось, что она немного перебарщивает, но я знал, что женщинам в таком взвинченном состоянии лучше не возражать.

– Невзат, завтра ты пойдешь к этому человеку… Пойдешь и вернешь ему куклу! – довольно жестко потребовала Гюзиде.

После этих слов Айсун почти заплакала. Было понятно, что она уже успела полюбить новую игрушку и расставаться с ней не хотела.

Глядя на дочь, Гюзиде немного смягчилась:

– Ладно, так и быть, кукла останется у нас. Ты, Невзат, просто отдашь ему за нее деньги. Но предупреди этого человека, чтобы он никогда больше не дарил чужим детям игрушки и всякое такое.

Затем она обратилась к Айсун:

– Доченька, мы с отцом купим тебе все, что ты захочешь. Но ты никогда ничего не должна брать у незнакомых людей. Это опасно…

Айсун потупила голову, а затем, как всегда делала во время споров с матерью, бросила на меня взгляд, взывающий о помощи. Но в этот раз помощи она не дождалась. Пусть и с трудом, я подавил сочувствие и твердо сказал:

– Мама права. Ты не должна принимать подарки от незнакомцев. Мы сами тебе все купим.

Видимо, сообразив, что мы ругаем ее не просто так, Айсун быстро вытерла намокшие глаза и отправилась к себе в комнату.

Несмотря на то что я поддержал Гюзиде в ее воспитательной беседе, я и представить не мог, какая неприятная развязка будет у этой истории с куклой. На следующее утро я, как всегда, повез дочку в школу. Но до уроков мы вместе зашли в магазин канцелярских товаров. Айсун показала на симпатичного, хорошо одетого молодого человека за прилавком и сказала:

– Вот это дядя Акиф.

Парень, увидев меня, сильно побледнел, но постарался скрыть свое беспокойство. А я положил куклу на прилавок и спросил:

– Это ты подарил игрушку моей дочери?

Его пухлые красные губы сложились в невинную улыбку. Он пару раз сглотнул и, заикаясь, произнес:

– П-п-п-прошу п-п-п-прощения. Вашей дочке так понравилась Барби, что я не сдержался… Я всегда считал, что радовать детей – богоугодное дело.

Сказано было вполне искренне, но я решил все же дожать его.

– Слушай, Акиф, никогда ничего не дари детям, когда рядом с ними нет их родителей, – предупредил я парня.

– Но, господин… – начал он.

Я не дал ему продолжить:

– Никаких «но»! Вляпаешься в большие проблемы. Понял?

– Понял, уважаемый, все понял… – закивал он и еще раз попытался оправдаться: – Поверьте, пожалуйста, я правда ничего плохого