Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо Страница 44

Единственное средство — напасть на самих Вассеров. Их двое, но они намного старше его. Надо воспользоваться моментом, когда мадам Не-делайте-глупостей приблизится к решетке, схватить ее и заставить отдать ключи. После этого сбежать из дома будет парой пустяков… если только у них нет ружья и старик не будет поджидать его с ним наверху.

Но нет, Брайан был почти уверен, что в доме нет никакого оружия. Единственным предметом, который мог бы использоваться в этом качестве, был висящий на стене гостиной охотничий кинжал. Казалось, он был взят из рыцарской эпохи и лучше смотрелся бы в маленьком музее ужасов в кабинете, рядом с намордником. Его лезвие совершенно затупилось, и Брайан не мог себе представить, чтобы месье Вассер им воспользовался. Да он едва на ногах держится.

Оставалось лишь надеяться на то, что она подойдет… Хотя вряд ли: в первый раз она из предосторожности остановилась едва ли не в метре от решетки.

И тут же в его мозгу вспыхнула другая, еще более ужасающая мысль.

Никто не знает, что я здесь…

Но до сих пор все неплохо устраивалось.

Брайан попытался мысленно пережить последние несколько дней свободы. Когда он объявил мадам Вассер о своем отъезде, лицо у нее сделалось грустным и рассерженным. Да, это было хорошо заметно. Но что она себе, в конце концов, вообразила? Что он останется с ними до конца своих дней? Или, скорее, до их последних дней?

Они здесь одни. Безо всякого занятия. Без друзей.

Месье Вассер больше не преподает. У него проблемы со здоровьем, правда, непонятно какие. Стоило только заговорить о его ноге, как он всегда переводил разговор на другую тему.

Что же с ним могло произойти? Может быть, несчастный случай? Но тогда как это связано с тем, что они удрали в Бретань?

У них есть дочь, но, скорее всего, она не часто бывает у них в гостях. Интересно, они хоть когда-нибудь ей звонят? Хоть он и не торчал в доме круглые сутки, но все равно сильно в этом сомневался. И теперь он начинал понимать почему.

С такими чокнутыми родителями…

Они никогда не говорили о ней. Что она делает в жизни? Вкалывает где-то в Англии — это он помнил. Что-то такое говорилось в связи c консульством. Если бы в гостиной не было ее фотографий, он бы и не догадался о ее существовании.

Как-то раз он внимательно рассмотрел эти снимки. Эта девушка, Камилла, была миленькой. Очень похожей на свою мать. Красивые светлые глаза. Крохотные пятнышки румянца на щеках. «Вроде блондинистые» волосы — он не знал точного обозначения этого оттенка — с отблесками рыжего.

На нее нечего надеяться, это точно. Вряд ли она в один прекрасный день вбежит с криком: «Здравствуй, мама, здравствуй, папа, а я решила вам сделать маленький сюрприз!»

Вассеры всегда были здесь одни, и лишь его присутствие придавало хоть немного жизни этому дому, слишком большому для них двоих.

Брайан снова подумал о словах мадам Вассер, обращенных к нему: «Ваша поспешность, с которой вы решили нас оставить! Что на вас нашло? Вы меня разочаровали…»

Это не входило в ее планы! Хорошо: ей не понравилось, что он уезжает так быстро и предупредил ее об этом в последний момент. Но, черт возьми, разве это причина так поступать с ним?

А если она просто-напросто сошла с ума? Может быть, она сейчас придет в себя, поймет, что натворила, и с хныканьем вернется к нему…

Но тут дверь начала открываться, и Брайан почти успокоился.

В конце концов, он прекрасно пожил здесь. «Покормлен, устроен, выбелен», как говорила его мать. Она часто это повторяла, когда они с братьями лениво валялись на диване перед телевизором, что ужасно ее злило. «Выбелен». Он так и не узнал, что это слово означает на самом деле. Он представлял себе, что его лицо для чистоты натирают кусочком мела. В этом была вся его мать. Они всегда чувствовали, что являются для нее тяжким бременем. Брайан был уверен: она считала, что заслужила себе памятник при жизни только за то, что занималась своими сыновьями. Часто они думали, что они не ее дети, а соседкины, за которыми она скрепя сердце согласилась иногда присматривать.

Да, по сравнению с той жизнью здесь он был просто как на курорте. Но он поклялся себе никогда не пускать корни. Он не мог идти на такой большой риск. Он знал, что в таком случае рано или поздно привлечет к себе внимание…

Два месяца… Так долго оставаться было уже безумием… Родители, братья… Он ни разу не связывался с ними с того самого дня, как собрал чемоданы.

Первое, что он сделал, — это выкинул свой мобильник в мусорный контейнер и купил себе дешевенький телефон с широкой зоной охвата и возможностью заранее вносить плату. Он был знаком со множеством телефонных марок и знал, что полицейские могут за несколько часов засечь местоположение мобильника, даже если по нему не звонить.

Отчаянный поступок. Его отъезд был отчаянным поступком.

Он сделал это из страха перед тем, что с ним может произойти. Он опасался заранее, и этого оказалось достаточно. Мысленно он еще видел камеру: настоящую, в полицейском участке. Лужица свернувшейся крови на полу… высохшие пятна блевотины… запах моющих средств, который быстро исчез…

Он стоял голый, с раздвинутыми ногами, положив руки на стену, а его подвергали ужасному обыску… Бесконечные вопросы, полицейский, который печатал на клавиатуре двумя пальцами, пластиковый стул, надоевший до судорог…

Не думай об этом, блин, у тебя сейчас другие проблемы!

Ему удалось ускользнуть со всеми своими накоплениями. Четыре тысячи евро. Совсем неплохо.

С деньгами, которые дали ему Вассеры, он надеялся зажить как следует. Например, отправиться за границу. Его хороший друг детства устроился в Аргентине и вкалывает в ресторане в Буэнос-Айреса… Антонио… Друг со школьных времен,