Секреты под кофейной пенкой - Джей Эм Холл Страница 4

– А сейчас, – сказала Кейли, запуская руку с ухоженными ноготками в барабан с билетами, – давайте начнем розыгрыш!

Учителя все ответственно улыбнулись, но ни одна улыбка не показалась Тельме искренней.

– Я никогда ничего не выигрываю, – восторженно сказала Иззи Трюин.

– Синий, двести семьдесят девять, – голос Иэна было еле слышно.

Внимание Тельмы не просто привлекла, выхватила пронзительно кричащая Иззи, которая тут же начала махать своим синим билетиком.

– Это я! – сказала она. – Я же обычно ничего не выигрываю!

Она продолжала повторять это и радостно улюлюкать, пока пробиралась на сцену, чтобы выбрать приз. Она остановилась на абонементе в салон загара «Бронзовый век». Все взгляды были направлены на нее. Все, кроме Тельмы. Она стояла так, что одна во всем зале видела лицо Кейли Бриттен.

Директриса школы имени Святого Варнавы спустилась со сцены и осталась на лестнице, смотря на коллег, которые держали подарки. А лицо ее…

Взгляд совершенно ничего не выражал, хотя ни в коем случае нельзя сказать, что он был пустым. Кейли стала такой бледной, что шея Тельмы сзади покрылась мурашками. Неужели она сейчас упадет в обморок? Было в ее взгляде что-то вроде беспомощности, будто она не может отвести со сцены взгляд. Это шок? Страх? Ни то и ни другое или… все сразу.

Тельма еще раз осмотрела актовый зал. Донны Чиверз нет. Она перевела взгляд на сцену, пытаясь понять, на кого Кейли так смотрит. На Иэна Берримена? Николь или Бекки? На Сэма Боукера или девочку с билетиками? Еще Джен Старк… Линда… Банти Картер. Может, кто-то из них заслужил такой испуганный, напряженный взгляд? Вряд ли она все еще думает про то письмо, прошло ведь уже полчаса с тех пор, как она его получила.

Так что же происходит?

Тельма перевела взгляд обратно на Кейли и успела заметить, что молочный пиджак скрылся за дверью в коридор.

Глава 1,

В которой найден второй конверт, а в сердце школы замечены грустные перемены

Сентябрь

Кейли Бриттен стояла в центре класса «Вяз» и с безразличным выражением лица осматривалась. В руках она держала айпад в дорогом леопардовом чехле и попеременно легко что-то нажимала на экране. С каждым прикосновением ее золотой браслет бряцал, поблескивая в лучах сентябрьского солнца, которое просачивалось сквозь окна.

Лиз сидела в уголке для чтения, и оттуда ей казалось, что ученикам было совершенно все равно на присутствие директрисы. Она непроизвольно сравнивала отношение детей к этой директрисе с тем, какая связь у них была с Фэй. При одном ее появлении они тут же засыпали ее новостями, рассказывали про поездки, вечеринки и про своих морских свинок. А в миссис Бриттен было что-то если не отталкивающее, то, по крайней мере, неинтересное для ребятни.

Одета она была дорого, это даже Лиз понятно. Выглаженный костюм цвета абрикоса прекрасно на ней сидел. Пышные каштановые волосы без единого седого корня сияли на солнце. Лиз пристыженно посмотрела на свое отражение в окне: горшок седеющих волос, белая блузка и выцветшая синяя юбка, которым было плевать на все, что могло на них оказаться в классе младшей школы. Кардиган прилип к спинке кресла секунд через тридцать, как она села, – жара была дичайшая.

И хотя детям было плевать на директрису, Джен, которая рассказывала деткам про звуки за своим полосатым, как шмель, столом, осязаемо чувствовала ее присутствие. Голос ее стал в разы выше с тех пор, как в классе появилась директриса на свой печально известный среди учителей «визит» с проверкой.

– Пример разделенного диграфа. Рандип? – голос ее пузырился от напряжения. Нет, не напряжения.

От страха.

Именно поэтому, конечно, Лиз и помогала классу пробираться сквозь разделенные диграфы и кластеры согласных. Мыслями она постоянно возвращалась к тому заседанию книжного клуба, с которого все началось – хотя началось все сильно раньше, но именно тогда она осознала масштаб проблемы подруги.

Когда Кейли Бриттен только пришла работать в школу Святого Варнавы, а та вошла в состав академии, Джен была ревностным сторонником этих перемен. «Давно пора, – говорила она, – взять это место за грудки и хорошенько потрясти!» Тогда ее энергия и энтузиазм заставили вышедшую на пенсию Лиз почувствовать себя дряхлой ненужной старушкой.

Постепенно все изменилось.

Джен отказывалась приходить на встречи книжного клуба под предлогом стресса на работе, а когда все-таки приходила, говорила мало (в сравнении с собой прежней), а отзывы ее лишились свойственной категоричности.

Осознание пришло в июне. Тогда клуб собирался дома у Лиз, а читали они воспоминания какого-то преступника про ад в малайзийской тюрьме от первого лица («Луна через решетку» – Лиз вообще не понравилось). Выбрала книгу Джен, но сама почти ничего про нее не сказала, будто… Будто вообще ее не прочитала.

В конце вечера Лиз проводила всех, а когда вернулась в гостиную, то ожидала, что Джен, как обычно, начала мыть посуду, но та все еще сидела на диване и пустыми глазами смотрела на крошки тортика «Парк Басби» – они называли все свои торты в честь мест в городе. Лиз сразу узнала выражение на лице подруги и испугалась.

– Мне, наверное, пора. – Голос у Джен был грустный, таким она его давно не слышала. – У меня еще осталась работа на сегодня.

Лиз уже не помнила, что тогда сказала, что-то вроде «Уже ведь так поздно!», именно в тот момент маска слетела с лица Джен, она скривилась и начала заливаться горючими слезами. Ее полное отчаяния лицо стало уродливым. Она плакала семь с половиной минут (в течение которых домой вернулся муж Лиз Дерек, быстро взглянул на них и тут же убежал на второй этаж с газетой «Йоркшир пост» под мышкой), и, спустя почти полпачки салфеток с алоэ вера, из нее начала литься правда.

Ее первый класс сдавал экзамен по чтению госформата. И по самым разным причинам – начиная от эпидемии куриного гриппа до ограниченности природных данных некоторых ребят – класс не смог добраться до тридцати двух проходных баллов. Академический траст Лоудстоун таким результатом был совершенно не доволен, и следующий год тут же был объявлен годом «Высоких достижений». Это означало, что каждый ребенок в первом классе – особенно те, у кого проблемы с чтением, – ДОЛЖЕН как МИНИМУМ трижды в неделю заниматься индивидуально. В теории звучит хорошо, но Лиз прекрасно понимала, что некоторые дети