Три твои клятвы - Питер Свонсон Страница 4

Прямо на винограднике стоял отель, двенадцать номеров, и именно там остановились участницы девичника Эбигейл. У нее был свой номер люкс; Кайра делила номер с Рейчел, а Зои – со своей сестрой Пэм, которая приехала из Сиэтла.

– Итак, почему ты здесь? – спросила Эбигейл, мгновенно поняв, что уже задавала ему этот вопрос, а может, даже дважды. Провела языком по зубам – самый лучший способ узнать, насколько она пьяна.

– Я здесь на «все еще холостяцкой» вечеринке моего друга Рона, – сказал он, изобразив пальцами кавычки. – Его помолвка только что распалась, и я здесь, чтобы отпраздновать с ним это событие. Он отключился около пяти часов назад.

– Верно. Ты мне это говорил. А ты из Сан-Франциско, и ты актер. Видишь, я все помню.

– Я актер-любитель, в общественном театре, но на самом деле я плотник. Этим я зарабатываю на жизнь.

– Мебельное производство, – пафосно произнесла Эбигейл.

– Верно, – подтвердил он.

– Держись за эту работу, – сказала Эбигейл. – У театра нет будущего. – Чуть не ляпнула, что у театра нет мебели. Она действительно была пьяна.

– Почему ты так говоришь?

– Мои родители двадцать лет владели провинциальным театром, и это почти разорило их. Точнее, разорило, я имею в виду… финансово, конечно, и эмоционально. Они обанкротились два года назад, и теперь им до конца жизни сидеть в долгах. Мой отец работает в кинотеатре AMC, и хотя они всё еще живут вместе, оба говорят мне, что разводятся.

– Сочувствую.

– Поживем – увидим, – сказала Эбигейл, понимая, что ее слова звучат легкомысленно, хотя в душе ей было не до шуток. Недавно она навестила родителей, и, похоже, они жили раздельно: отец съехал, а мать направила всю свою энергию на то, чтобы на пару со своей лучшей подругой Патришей открыть художественную галерею.

– Но двадцать лет – это не пустяк. Управлять бизнесом или быть в браке. Они занимались тем, что любили, – или тем, что, как мне кажется, они любили, – и создавали искусство. Это не всегда… про успех или деньги.

– Нет, для них это никогда не было ради денег, но потом все стало только ради денег – лишь потому, что у них их не было. И, наверное, я просто становлюсь циничной, но я думаю обо всех тех пьесах, которые они ставили каждое лето, и теперь их просто нет, лишь несколько фотографий и, возможно, несколько смутных воспоминаний… Все их труды были впустую. Мне грустно.

– Так чем занимаешься ты?

– Я в издательском бизнесе. Еще одна умирающая отрасль.

– А я и не знал.

– Я работаю в независимом издательстве, которое в основном издает поэзию, так что в моем случае она определенно умирает.

– Вероятно, – сказал он и добавил: – Ты поклонница поэзии?

Эбигейл рассмеялась – вероятно, из-за конструкции этой фразы, как будто у поэзии есть поклонники, словно у спортивных команд или телесериалов.

– Я читаю поэзию, – сказала она. – Если твой вопрос об этом. И не только по работе.

– Что ты читаешь?

«Кого ты читаешь», – мысленно поправила она, а вслух ответила:

– В последнее время я увлекаюсь Дженни Чжан. Но мой любимый поэт – Эдгар Аллан По.

Мужчина посмотрел вверх, словно пытаясь что-то вспомнить, а затем произнес:

– «И всегда луч луны преподносит мне сны о пленительной Аннабель Ли…»[1]

Эбигейл рассмеялась.

– Ты смотри какой – цитируешь поэзию при свете костра… – Она умолчала, что он слегка переврал цитату.

– Мне повезло. Это одно из немногих стихотворений, которые я знаю.

– Уж поверь мне: в наши дни нужно цепляться за любую возможность процитировать стихотворение. Это умирающее искусство.

– И это говорит человек, работающий в поэтическом издательстве…

– Я держусь из последних сил. На самом деле это хорошая работа.

Мужчина улыбнулся или, скорее, ухмыльнулся. Он действительно был красив, несмотря на браслет в стиле нью-эйдж и отбеленные зубы.

– Когда я спросил тебя, чем ты зарабатываешь на жизнь, я подумал, ты скажешь, что управляешь хедж-фондом или типа того – ну, из-за того, как ты рассказывала о родителях…

– Что ты имеешь в виду?

– О, просто ты, похоже, цинично относишься к попыткам зарабатывать на жизнь искусством. Я подумал, ты выберешь нечто более стабильное.

– Нет, это мой жених. Пусть он не управляет хедж-фондом, но инвестирует в стартапы. Он может профинансировать мою карьеру в искусстве, какой бы та ни была.

– Так вот почему ты выходишь за него замуж?

Из костра вылетел уголек и приземлился на свитер Эбигейл. На свитер этого мужчины, подумала Эбигейл. Она смахнула уголек, надеясь, что тот не оставит дырки.

– О чем ты спросил?

– Я спросил, выходишь ли ты замуж за своего жениха потому, что он богат, и теперь, когда я это повторяю, я понимаю: это не мое дело.

– Ничего страшного. И нет, я выхожу за Брюса не поэтому, но предположу, что, вероятно, я выхожу за него из-за черт характера, которые делают его богатым.

– Что ты имеешь в виду?

– До того, как познакомилась с Брюсом, я долгое время встречалась с одним парнем. Он был писателем, поэтом. Пожалуй, у нас было много общего, но это утомляло. Он постоянно просил меня читать то, что написал, или же рассказывал о том, что прочитал. У него было странное представление о совместной творческой жизни: мол, мы будем без гроша в кармане, счастливы, вечно пьяны и никем не поняты. И мне это осточертело. Брюс простой, но в хорошем смысле. Для него главное в жизни – его работа, и, по сути, она заключается в финансировании творческих людей. Просто так приятно пойти с ним в кино и не видеть в нем ярости или ревности, не слышать от него монолог о скрытых темах фильма, который мы только что видели…

– Послушать тебя, так он просто скучный чувак.

– Кто, Брюс? Да, и это потрясающе.

– А как его звали, этого писателя?

– Его звали Бен.

– И под каким номером шел Бен?

– Что ты имеешь в виду?

– Он был вторым по счету мужчиной, с которым ты спала?

* * *

Бен Перес и Эбигейл поступили в Уэслианский университет в один год, оба специализировались по английскому языку и литературе, но познакомились лишь на семинаре по теме «Во, Грин, Спарк»[2] во втором семестре второго курса.

После того первого занятия они пошли в столовую, как будто делали это уже сотню раз, вместе пообедали и тем вечером пошли смотреть «Черный нарцисс» в Центре изучения кино здесь же в кампусе. Они засиделись допоздна в комнате Бена в общежитии. Окно было приоткрыто, они выкурили на двоих пачку «Кэмела» и распили бутылку дешевого