Четвертая подсказка - Кацухиро Го Страница 38

– Вы всерьез так думаете?

Тодороки ответил молчанием. Хотя он имел дело с Судзуки в течение каких-то двух часов, никак не мог представить себе, чтобы тот капитулировал из-за простых угроз или насилия.

– Он крепкий орешек, – продолжал Руйкэ. – Сколько ни пугай его и ни бей, все равно будет улыбаться. Сказал, что перед тем, как устроить инцидент, сходил постричься, чтобы все было как следует… Он не вполне похож на обычных людей. Не исключаю, что и его мистическое озарение тоже не блеф.

– А вы сами, господин Руйкэ, всерьез?

– Разумеется, – произнес гоблин с показной честностью. – Я не считаю, что все подряд сверхъестественные способности – полная чушь. Животные и насекомые иногда обладают возможностями, которые непредставимы для человека, не так ли? Считается, что некоторые из этих способностей присущи живым существам с момента их рождения. Хотя в процессе эволюции в результате внутривидового отбора возникали вариации, сами эти способности записаны в их ДНК и просто дремлют.

Игнорируя ошарашенное лицо Тодороки, он продолжил, придвинувшись поближе:

– Предположим, что у человека есть способность заглядывать в мысли других людей. Такая способность, как у чудища по имени Сатори [41]. На первый взгляд кажется, что это весьма полезно, но, если хорошенько подумать, это довольно страшная штука. Возможность заглянуть в чей-то разум означает, что невозможно сбежать от того грязного, что там есть. Представьте себе жизнь, полную постоянных разочарований, когда приходится в сотни раз больше, чем обычные люди, сталкиваться с подобными нечистыми помыслами ваших товарищей. Скажу за себя: не уверен, что смог бы остаться в здравом уме.

Тодороки слушал молча, пытаясь понять, о чем вообще речь.

– Лучше не знать, каковы истинные помыслы других людей. Это надо скрывать. Правильно делать вид, что ты их не замечаешь. Разве это не сделает вас более счастливым? Ведь у людей, у всех без исключения, есть свои грязные стороны. Эгоистическое желание подчинить себе другого, ревность, разрушительные импульсы. Мы принимаем их наличие как должное. Но если замечать все эти свойства, общение с людьми станет невозможным. В древние времена мелкая ссора могла стоить человеку жизни. Значит, подобного рода способности ни в малейшей степени не способствуют выживанию.

– Хотите сказать, что у Судзуки есть такая дурацкая способность?

– Вполне возможно, что он просто человек с хорошей интуицией. Я слышал, что люди с увеличенной лобной долей коры мозга обладают удивительной способностью читать чувства и мысли других людей.

«Не понимаю смысла. Какая-то мания величия. Но почему-то его слова задевают так, что их не выкинешь из головы. Эгоистичное желание подчинить себе другого, ревность, разрушительные импульсы…»

– В любом случае, голыми руками его, похоже, взять не получится. И потому, господин Тодороки, хочу, чтобы вы выслушали мою просьбу.

– Какую?

– Кто-нибудь будет связываться с семьей Хасэбэ?

– Да, если получится.

– И, если получится, поедет встречаться с ними?

– Естественно, надо будет поехать.

– Пожалуйста, поезжайте туда вы, господин Тодороки.

– Что?

– Как угодно, любым образом… обязательно надо. Это не будет напрасным.

«Нет уж, лучше будет, если это окажется напрасным…» Тодороки спросил гоблина, убедившего только самого себя:

– У вас сложилось впечатление, что между Хасэбэ и Судзуки есть прямая связь?

– Пока не могу сказать. Но ведь мы же не можем игнорировать конкретного человека, имя которого назвал этот тип, не так ли?

Наконец-то произнес что-то разумное… Но если так, подойдет и не Тодороки. Чем важнее функция, тем больше для ее выполнения подходят ребята из Первого следственного отдела. Впрочем, важную функцию они и сами другим не уступят.

– Этот тип – преступник-одиночка. К тому же безобидный. Ваше первое впечатление, господин Тодороки, для меня очень ценно. – Руйкэ облил Тодороки липким взглядом. – Как-нибудь, каким-то образом, но обязательно надо.

Повторив свои слова, словно заклинание, и добавив «очень прошу вас, очень прошу вас», Руйкэ удалился. Его образ наложился на образ Судзуки. «Если уж говорить о не вполне обычных людях, то ты и сам подходящий кандидат на эту роль…»

Тодороки вышел из зала для совещаний и стал искать Цуруку. Шагая по коридору, он вернулся мыслями к мании величия Руйкэ. Способность видеть истинные намерения другой стороны. Сатори. Ну и что с того? Даже если б Судзуки и обладал такими способностями, сейчас от этого ничего не изменилось бы. Заложенные бомбы просто ждут своего часа. Если б он мог убивать людей силой проклятия или мог бы сбежать при помощи телекинеза, тогда это было бы другое дело. Но что он может сделать, заглянув в душу человека? По крайней мере, от этой способности реального вреда нет. И люди из-за нее не умирают.

Но вот мотивом преступления это быть может. Неужели Судзуки задумал эти идиотские преступления, возомнив, что может заглядывать в чужие мысли, и увидев грязь истинных человеческих помыслов? Если так, то здесь свое слово должна уже сказать психиатрическая экспертиза. Или, может быть, это тоже входит в его расчеты?

Унимая переполнявшие грудь чувства, Тодороки потуже затянул галстук. Подробности допроса Судзуки ему переданы не были. Надо бы спросить Руйкэ о более конкретных вещах.

Тодороки собирался заглянуть в туалет, и в этот момент раздалась тихая брань: «Достала уже! Живо иди в школу, дура!»

Это Цуруку! Прячась на лестничной площадке, разговаривает по телефону.

– Прекрати это, черт возьми… ладно, понял я… дура, идиотка, тупица!

Чем больше эмоций он вкладывал в свои слова, тем более визгливым становился его голос. Заметил ли он, что даже его словарный запас стал детским?

– Хватит уже… Ладно, давай живо выходи из дому. Я занят.

Закончив разговор и выйдя с лестничной площадки, Цуруку увидел поджидавшего его Тодороки и, остолбенев, остановился. Затем сконфуженно скривился.

– …Дочь моя. Только пошла в начальную школу. Руки чешутся от ее капризов…

В попытке оправдать собственную ругань стала очевидной мелочность этого человека. Тодороки в душе хмыкнул. «Разве я сам такой безгрешный человек, чтобы смеяться над другими? У меня же самого семьи никогда-то и не было…»

Цуруку, до этого отводивший глаза в сторону, вновь посмотрел на Тодороки.

– Чего тебе?

Они знали друг друга не первый день. Каждый понимал, что другой без особого дела не станет его искать.

– У меня к вам просьба.

– Вот я и спрашиваю: чего тебе?

– Вы ведь собираетесь встречаться с семьей Хасэбэ, не так ли?

– Ты про меня спрашиваешь?

– Для его жены из нас ближе всех к Хасэбэ были вы, господин начальник отдела.

Цуруку фыркнул:

– И что?

– Позвольте