Детектив к осени - Елена Ивановна Логунова Страница 31

себе и свободны. После уроков Инна бегала в сквер, садилась на скамейку и страстно разглядывала этих небожителей, за которыми приезжали шикарные тачки. Нет, конечно, если рассматривать их близко, то красивых так же мало, как и в их школе. Но этот лоск… Эта обалденная непринужденность. Этот кричащий результат особого ухода и богатой сытой жизни: прекрасные волосы, белоснежные зубы, на девочках часто крошечные украшения, которые вроде бы и незаметны, но под солнцем сияют как бриллианты. Потому что это они и есть.

В старших классах у Инны уже были две закадычные подруги, и они втроем постоянно прогуливались у школы за сквером. Придирчиво разглядывали девочек, призывно смотрели на мальчиков. Дома Инна запиралась в ванной, отстранялась от воплей за стенкой и стуков в дверь. Они по-прежнему жили своим постоянно увеличивающимся колхозом. Старший брат привел жену, и они с отцом превратили кладовку в комнату новобрачных. Инна лежала в горячей воде и по частям рассматривала свое лицо и тело в карманном зеркальце. Она сравнивала себя с теми надменными барышнями, анализировала, пыталась вписать свой внешний облик в иную, в ту реальность. Инна не была ни красивой, ни хорошенькой. Она не находила в себе и той неотразимой привлекательности юности, какой писатели из школьной программы по литературе всю плешь проели. У Инны коренастая, грубоватая фигура, как у матери, широкое лицо с тяжелым подбородком и невыразительным ртом, похожим на замочную скважину. Повезло, кажется, только с глазами. Они довольно большие, круглые, красивого темно-коричневого цвета, как у отца. И если посмотреть на ее лицо внезапно, оценить посторонним взглядом, то сразу видишь именно глаза. А для всего остального у Инны уже есть косметика. И, кстати, в той школе она тоже никаких особенных красавиц не видит, если говорить объективно. Ни Моники Беллуччи, ни Джоли и так далее. Обычные лица, всякие фигуры, и все было бы даже примитивно, если бы не обаяние богатства.

За неделю до выпускного вечера в школе Инна и ее подруги Зина и Валя то возбужденно шептались по углам, то ходили с неприступно-загадочным видом. Они не участвовали в подготовке класса к вечеру. Девочки приступили к осуществлению давно вынашиваемой идеи – попасть на выпускной в ту самую школу. Валя уже два раза бегала на свидания с одним парнем, щуплым, нервным и явно сексуально озабоченным. Она изображала внезапную роковую страсть и обещала кавалеру небо в алмазах, если он пригласит ее с подругами на вечер.

– Да без проблем, – ответил он. – Только после всей мутоты с вручениями и напутствиями. И когда получится выпить, у нас все с собой будет. Собираемся к Косте на дачу рвануть. Ребята вам только обрадуются.

Зина познакомилась с девочкой из того выпускного класса. И это была хорошо продуманная постановка. Та девочка часто забегала в магазин у сквера за колой, жвачкой и сигаретами. Зина проследила, пристроилась за ней в очереди в кассу, затем они вышли друг за дружкой. Зина немного постояла и бросилась догонять якобы незнакомку.

– Эй, подожди, – запыхавшись, окликнула она ее. – Это не твоя мобила? Я под кассой подняла. Я за тобой стояла, просто увидела, когда уже расплатилась.

Девочка недоуменно посмотрела на Зину, проверила свои карманы и охнула:

– Ничего себе. Никогда еще не теряла телефон. Спасибо тебе большое. Даже не знаю, как тебя отблагодарить.

– Да ерунда, – отмахнулась Зина. – Пойдем, я тебя провожу до школы. Я с подругами тут часто гуляю. Давно тебя заметила, ты тут самая симпатичная. Тебя как зовут? Я Зина.

– Меня Алина. Очень приятно, Зина.

Алина была польщена, тронута, затем Зина умело развела ее на жалость, рассказав, с какими убожествами ей придется идти на свой выпускной вечер.

– У нас еще и учителя – просто жандармы.

К концу разговора Алина с Зиной обменялись номерами мобильников и договорились, что Алина проведет трех подруг на свой выпускной мимо охраны. Зина довольно улыбнулась, глядя вслед новой приятельнице, и сунула в рот жвачку, которую выудила из ее пакета. Навыки карманницы она отработала с детства: с какой стати терпеть постоянное отсутствие того, что есть у других. А с телефоном получилось вообще легко: его удалось незаметно достать из кармана узкого и тесного пиджачка Алины.

А Инна, которая в их троице считалась наименее сообразительной и наиболее неловкой, просто с удвоенным усердием строила глазки всем подряд мальчикам из той школы.

Мать купила Инне на распродаже жуткое голубое платье с бантом на груди. Инна два часа красилась, влезла в это платье, а в прихожей взяла пакет с бирюзовым худи. Оно было со стильным капюшоном, длина впереди до колен, сзади почти до щиколоток. Инна его давно присмотрела в неплохом магазине и выпросила у отца деньги. У него всегда была заначка на выпивку, остальное мать отбирала. И было у папы одно хорошее качество – чувство вины перед детьми за то, что их так много, а денег так мало.

Прошло пятнадцать лет с того вечера, который изменил жизнь Инны. Но он так и остался для нее любимым воспоминанием. Тогда у них все получилось. Инна переступила порог другой жизни, с иными ценностями и приоритетами. Да, она была далеко не самая умная из троицы подруг, но именно она тут задержалась. Сумела зацепиться, ухватить удачу за хвост, впиться в свой шанс всеми ногтями и зубами. И – да, Инна Васильевна Майорова уже два года законная жена долларового миллионера Виталия Резункова…

Школьные подруги затерялись в прошлом. У Зины судимость за мошенничество. Говорят, недавно откинулась с зоны. Валя так и осталась дешевой давалкой без претензий, амбиций и планов. А Инну вела ее путеводная звезда, точнее, созвездие: расчет, алчность, хватка и мать их – великая и непобедимая ненависть к нищете.

Она лежала в шезлонге на белой открытой террасе в малиновом кружевном пеньюаре на голое тело. Сентябрьское солнце приятно грело, ласкало. Инне захотелось всей кожей почувствовать его горячие прикосновения. Она расстегнула единственную пуговицу пеньюара, допила вино из бокала и блаженно зажмурилась, даже заурчала. Ей казалось, что она дарит свое обнаженное тело самой природе, которая в ответ окутала его томительной нежностью. Прошли те времена, когда Инна находила в себе кучу недостатков. Теперь она всегда смеется про себя, когда видит других жен олигархов. Эти кости без капли жира, туго натянутая кожа, неподвижные лица с закрепленной улыбкой, которые теперь нужно до конца жизни резать и подтягивать. Инне кажется, что они с завистью смотрят на ее пышную фигуру женщины, которая не отказывает себе ни в каких удовольствиях.