Искатель, 2001 №3 - Александр Николаевич Андрюхин Страница 27

Калмыков удивленно взглянул на капитана.

— Свидетельницу пришить не удалось?

— Этого мы еще не знаем, — в задумчивости выпустил дым капитан. — Она исчезла. А тех двоих в ее квартире кто-то замочил арматурой.

— Кто? — удивился Калмыков.

— Вот и я думаю, кто? Кроме того, непонятно, что за женщина вызывала милицию. Она сказала, что в ее квартире хозяйничает известный рецидивист Кирилл Киселев. Два года назад он совершил побег из мест не столь отдаленных и, по слухам, его приютили люблинские.

Капитан впал в окончательную задумчивость, и машина продолжала нестись по ночной Москве.

— Судя по почерку, это орлы из новой формации, — помолчав, пробормотал себе под нос капитан.

— Что значит, из новой? — встрепенулся Калмыков.

Капитан выпятил вперед челюсть и обернулся к журналисту:

— Сейчас в бандитском мире происходит кардинальный передел. Криминальные группировки второй год энергично теснит какой-то молодняк. Откуда он взялся, не понятно. Можно сказать, новое течение в криминале: без всяких предварительных ультиматумов отстреливают известных паханов и авторитетов, и даже некоторых промышленников, связанных с криминальным бизнесом. Работает новая волна, как правило, либо в одиночку, либо парами: парень с девушкой. Ребята очень хорошо подготовлены — смелые, дерзкие, неуловимые. Где их готовят, не известно. Но главное, не понятно, кто за ними стоит?

Наутро полусонного журналиста за шиворот выволокли из подвала и молча втащили в дом. Несмотря на то, что Берестов ночью промерз до самых кишок, спал он настолько крепко, что даже не слышал, как утром во двор дома въехал фиолетовый джип с темными окнами. Леониду пару раз заехали по физиономии за то, что он перетер веревку, затем поставили в гостиной перед каким-то молодым холеным мужчиной в кожаном пальто. Он сидел нога на ногу в кресле и смолил сигару.

Незнакомцу было около тридцати. Коротко стриженый, чисто выбритый, сытый, пахнущий дорогим одеколоном. Голубые глаза его были совершенно ледяные и наглые, явно привыкшие к вседозволенности. Он молча осмотрел журналиста с ног до головы, и одна ноздря его презрительно дернулась.

Конечно, заспанный, взлохмаченный, в рваной фуфайке, с грязными тряпками на шее, Леня выглядел не лучшим образом.

— Маргарита Горелова — твоя знакомая? — спросил незнакомец у журналиста.

— Кто это? — поморщился Берестов, втягивая голову в плечи. — Подозреваю, что вы меня с кем-то путаете.

— Мы никогда никого ни с кем не путаем, — назидательно пояснил мужчина. — Та женщина с гитарой, которая подошла к твоему «Жигулю» предупредить о бомбе, до этого тебя знала?

— А вот кто! — тряхнул головой Берестов. — Нет! Я видел ее впервые.

В глазах мужчины мелькнула искра недоверия. Задумчиво пожевав губу, он лениво спросил:

— Тогда зачем она к тебе подходила? Ей жизнь не дорога, или делать нечего?

— Это вы уже спрашивайте у нее, а не у меня.

— Спросим, — криво усмехнулся парень. — Когда поймаем. Ну а ты пока отдыхай.

Его снова схватили сзади и поволокли на улицу.

— Минуточку! — крикнул Берестов вырываясь из рук архаровцев. — Могу я, наконец, спросить: что все это значит? За что мне бомбы-то суют под сиденья? Может, вы вообще меня с кем-то спутали?

— Мы никого ни с кем не путаем, — назидательно повторил парень. — Ты журналист Леонид Берестов? Тогда все нормально. Расслабься. Тебя заказали.

— Кто? — вытаращил глаза журналист.

— Мы не разглашаем клиентов, — улыбнулся парень.

— Но за что?

— А это не нашего ума дело.

— Вы меня убьете? — ужаснулся Берестов.

— Если тебя не купят, — зевнул парень и махнул рукой.

Берестова выволокли из дома и снова бросили в подвал. Он лег на матрас лицом вниз и затих. «Вот и конец? — подумал он. — Допрыгался. Точнее, дописался».

Впрочем, о чем он таком написал, что его сразу «заказали»? Берестов перебрал в памяти все свои публикации за последние три месяца, но не нашел ни одной, за которую могли подложить бомбу под сиденье. Единственная, кто искренне желала его смерти, — это потомственная аферистка Анжелика. Но обладает ли бабенка такими средствами, чтобы «заказывать» неугодных ей клиентов, если даже обои она крепит на канцелярские кнопки. Берестов поразмыслил и пришел к выводу, что она могла нанять бандитов. Бизнес ее шел неплохо, клиентура, видимо, была, а разоблачительный материал, да еще с фотографией, означал полный крах ее карьеры.

Берестов вскочил с матраса и кинулся к решетке. Что же он так раскис-то? Что же он уже сдался и опустил руки? Ведь должен же быть выход. Обе решетки были крепкими. Их не то что руками, ломом не выломаешь. Если даже и выломаешь, в них не пролезешь.

Берестов обследовал металлическую дверь. К ней тоже без ло$иа не подступиться. Да и с ломом бесполезно. Журналист вернулся на матрас и задумался. Остался один способ удрать отсюда: когда придут за ним, тюкнуть охранника по башке и «сделать ноги». Только чем?

Берестов скрупулезно обшарил все углы подвала и не нашел ничего подходящего, чем можно тюкнуть по башке. Он критически осмотрел бочку, и ему пришла в голову шальная мысль: а что если спрятаться в нее? Охранник придет, посмотрит, что никого нет, помчится в дом с криком: «пленник сбежал», а дверь впопыхах оставит открытой… Вполне возможно, что такой план был бы и ничего за неимением других, но бочка для Берестова оказалась маловата.

В глубокой задумчивости журналист присел на матрас, но вдруг услышал во дворе какую-то суету. Кажется, к дому подъехала еще одна машина. Берестов кинулся к окну и увидел, что в ворота въехали еще две иномарки: «Форд» и «Вольво». Из «Форда» вышли молодой парень в замшевой короткой куртке и высокий черноволосый мужчина в длинном пальто с белым шарфиком поверх него. Почему-то Берестов подумал, что этот здесь самый главный, потому что вокруг него сразу подтянулись, засуетились, услужливо забегали, а вышедший на крыльцо парень, который интересовался Гореловой, расплылся в подхалимской улыбке.

Из «Вольво» вышли четверо здоровых жеребцов в кожаных куртках. Один из них был высокого роста. Трое других будто вылиты из одной болванки. И ростом, и на лицо, и по одежде они были совершенно неразличимы. Берестову эта четверка была неизвестна, однако, если бы он каким-нибудь образом задержался с салоне Анжелики, то наверняка бы сейчас они показались ему знакомыми.

Начальство ушло в дом, а к этим четверым подвалили хозяева дачи. После рукопожатий до Берестова донеслась часть их разговора, из которого можно было понять, что журналиста «заказали» наверху, а учительницу они хотели грохнуть по собственной инициативе, поскольку она знала в лицо Стаса, который подложил бомбу. Таким образом, их