Черные небеса - Арнальдур Индридасон Страница 23

суровых прогулок. С какой стати ему взбираться на исландский ледник? Бергт ó ра иногда пыталась уговорить его попутешествовать с ней по Исландии, но обнаружила, что он относится к этой идее так же неохотно и без энтузиазма, как и ко многому другому. Все, чего он действительно хотел, это остаться в Рейкьявике, желательно рядом с собственной квартирой.

Его летние каникулы обычно проводились за границей в поисках гарантированного солнечного света, а не впечатлений, расширяющих горизонты. Для Бергта не стало неожиданностью, что одним из его любимых мест была Флорида. Он меньше всего стремился посетить Испанию или другие пляжные направления южной Европы, считая их грязными и бедными, с сомнительной кухней. Исторические места, музеи и архитектура абсолютно не привлекали его, что сделало Орландо идеальным местом. Его вкус в кино был похож: он терпеть не мог претенциозные европейские фильмы, бессюжетные художественные фильмы, в которых никогда ничего не происходило. Голливудские фильмы с их острыми ощущениями, смехом и гламурными звездами были ему больше по вкусу. По его мнению, кино было создано для англоязычного мира. Если по телевизору показывали какую-нибудь программу, которая не была ни британской, ни американской, он быстро переключал каналы. Все остальные языки, особенно исландский, на экране казались ребяческими. Естественно, он избегал исландских фильмов, таких как «Чума». Он также не был любителем чтения, едва справляясь с одной книгой в год, и когда он слушал музыку, это неизменно был классический американский рок или кантри.

Он некоторое время сидел в своей машине позади чудовищного джипа Эбби, думая о своем отце и их встрече ранее в тот день, о диагнозе рака и рекомендации, что ему тоже следует пройти обследование. Он поморщился. Потребовалось бы многое, чтобы позволить им проверить его простату. В памяти все еще были слишком свежи все те неприятные поездки в Национальную больницу с маленькими пластиковыми горшочками, когда они с Бергтом пытались забеременеть с помощью ЭКО. Раньше ему приходилось рано по утрам заходить в ванную и эякулировать в горшок, затем держать содержимое в тепле и разносить девушкам на ресепшене, раскрывая интимные подробности о том, как идут дела, чувствуя себя вынужденным отпускать маленькие шутки в их пользу. Теперь предстоял визит к специалисту, который, пока он будет натягивать латексные перчатки, попросит его лечь на бок и подтянуть колени, без сомнения, болтая о погоде, прежде чем прощупать его на предмет шишек.

«Черт!» — выругался Сигурд Óли и ударил кулаком по рулю.

Эбенезер открыл дверь и неохотно впустил его, указав, что он проходит процедуру оплакивания. Это звучало так, как будто он разговаривал со священником или психотерапевтом. Сигурдур Óли сказал, что он все прекрасно понимает и не задержит его надолго.

Эбенизер навел порядок в доме после последнего визита Сигурдура ли. Тогда гостиная была местом взрыва бомбы; теперь в слабом свете стандартной лампы здесь было почти уютно: стулья на своих местах, картины прямо на стенах; на столе стояла фотография Лоны в рамке, перед ней горела свеча.

Эбенизер был на кухне, собираясь приготовить кофе, когда Сигурд потревожил его; пакет лежал на столе, фильтр в кофеварке был открыт. Сигурдур & # 211;ли ждал, что ему предложат чашку, но предложения не последовало. Движения Эбенезера были медленными, и он казался рассеянным. Без сомнения, смерть Л & # 237; на начинала становиться реальностью, шокирующие обстоятельства медленно воспринимались как неопровержимый факт.

«Она что-нибудь сказала?» Спросил Эбенизер, отмеряя кофе. «Когда вы нашли ее?»

«Нет», — сказал Сигурд Óли. «Она была без сознания. И нападавший почти сразу же набросился на меня».

«Тебе не нужно было преследовать его». Эбенизер повернулся к Сигурдуру & #211;ли. «Ты мог бы позаботиться о ней вместо этого, но ты этого не сделал. Она могла бы попасть в больницу раньше. Это все, что имеет значение, все, что имеет значение в… подобных обстоятельствах».

«Конечно», — сказал Сигурдур & # 211;ли. «Вот почему я сразу же позвонил за помощью. Я уже сделал это, когда мужчина набросился на меня. Я хотел поймать нападавшего на нее — это была естественная реакция. На самом деле я не вижу, как я мог вести себя по-другому».

Эбенизер включил кофеварку, но остался стоять.

«В любом случае, а как насчет тебя?» — спросил Сигурдур Óли.

«А как же я?» Ответил Эбенезер, не сводя глаз с кофеварки.

«Вы, очевидно, ищете козла отпущения, но как насчет вас? Какую роль вы сыграли в нападении на Лос-Анджелес? Что вы двое задумали? Кому ты перешел дорогу? Это все была твоя идея? Ты втянул Меня в какую-то аферу? Ты в долгах? Как насчет твоей ответственности, Эбенизер? Вы задавали себе этот вопрос?»

Другой мужчина молчал.

«Почему ты нам не скажешь?» — настаивал Сигурд Óли. «Я знаю, что ты пытался шантажировать людей фотографиями, нет смысла это отрицать. Сейчас мы берем у них интервью, узнав, что вы с Л & # 237; на устраивали вечеринки для свингеров и фотографировали людей, занимающихся с вами сексом, а затем использовали эти снимки, чтобы вымогать у них деньги. Ты пойдешь ко дну, Эбенезер. Вдобавок ко всему прочему, тебя обвинят в шантаже.»

Эбенезер не поднял глаз. Кофеварка рыгнула, и в стеклянном кувшине начала подниматься черная жидкость.

«Ты разрушил жизни этих людей», — сказал Сигурдур Óли. «Ты разрушил свою собственную жизнь, Эбенизер. И ради чего? Для кого? Сколько она стоила для тебя? Какую цену ты назначил за Лíна? Полмиллиона? Столько она стоила для тебя?»

«Заткнись на хрен», — прошипел Эбенизер сквозь стиснутые зубы, его глаза все еще были прикованы к кофе. «И убирайся».

«Вас вызовут на допрос, вероятно, позже этим вечером, и будут рассматривать как подозреваемого в грязном деле о шантаже. Возможно, вас даже возьмут под стражу, насколько я знаю. Возможно, вам придется подать заявление об условно-досрочном освобождении, чтобы присутствовать на похоронах Л íна.»

Эбенизер уставился на кофейник так, словно это была единственная неподвижная точка в его жизни.

«Подумай об этом, Эбби».

Мужчина не ответил.

«Вы знакомы с человеком по имени Герман? Вы отправили ему фотографию. Он показал ее мне».

Эбенезер не дрогнул. Сигурдур Óли глубоко вздохнул: он не был уверен, хочет ли задать следующий вопрос.

«А как насчет человека по имени Патрекур?» спросил он через мгновение. «С женой по имени Санна. Они тоже замешаны?»

Поднявшись на ноги, он подошел к Эбенизеру и достал фотографию из кармана его пальто. Он забрал ее из своей квартиры, прежде чем приехать туда; на ней были изображены Патрекур и Санна дома с ним и Бергтаром в