Лёгкое Топливо - Anita Oni Страница 22

— Нахожу, — ответил Блэк, которому не жаль было согласиться с собеседницей, заручившись таким образом её расположением. — Вот ты меня уже, в каком-то смысле, просвещаешь и поучаешь. Не наблюдаю противоречий со своей гипотезой.

— Теперь это уже «гипотеза», а не «непоколебимая истина», — заметила Нала. — Но отчасти ты прав. Я никогда раньше не задумывалась о преподавательской стезе, но с первого курса мы выступаем с докладами перед аудиторией, и, знаешь, мне понравилось делиться новой информацией с одногруппниками. Есть в этом что-то сакральное и не лишённое игры: ещё вчера никто из нас не знал того или иного факта, а теперь о нём в курсе вся группа. Буквально во вторник я делала презентацию по Гоббсу и его теории общественного договора — ну, где он утверждает, что люди по природе враждебны друг другу, поскольку преследуют лишь собственную выгоду. И что от войны всех против всех их сумеют удержать лишь жёсткие рамки закона. Ага, тот самый порядок, о котором ты говоришь. Я тогда пошутила, что если следовать логике Гоббса, Brexit может стать откатом к подобному абсолютизму и установлению на территории Великобритании жёсткой диктатуры. Народ смеялся, но потом мы реально обсуждали, где граница между суверенитетом и ответственностью. Приятно, когда ты не просто зубришь, а чувствуешь, что философия живая — и помогает тебе задавать тон дискуссии. Искать истину вместе с другими, и даже её находить. Когда делишься знаниями с другими, учишься сам, и это вдвойне ценно.

Алан, который к этому времени покончил со своей половиной блюда и с виду как будто не слушал речь собеседницы, теперь откинулся на стуле и сдержанно усмехнулся.

— Томас Гоббс, конечно, не прав в одном: люди не враждебны по природе. Они — безразличны. Это хуже. Вражда требует энергии, страсти, даже, прости, фантазии. А безразличие? Просто сидит на тебе, как пиджак, и не оттягивает плеч.

Он сделал паузу, отпил воды и, не меняясь в лице, откусил от дольки лайма.

— А вот с тем, что только страх перед законом удерживает толпу от скатывания в анархию, я бы, пожалуй, согласился. Страх — очень эффективный регулятор. Гораздо действеннее, чем мораль или патриотизм. Люди могут верить во что угодно — пока не окажутся перед выбором: подчиниться или иметь дело с последствиями. В этом смысле Brexit — не возвращение к абсолютизму, а скорее замена внешнего управления на внутренний произвол. Для политиков это, возможно, и свобода, для населения же, по сути, ничто не меняется. Просто учить, как жить, будут при успехе этого мероприятия не из Брюсселя, а прямо из Лондона. Но что будут учить — незыблемо. Вот, кстати, и твой лосось.

Ягнёнка ждать пришлось дольше, и Алан, воспользовавшись паузой, вышел на веранду сделать пару звонков (и покурить, чёрт возьми, покурить!). Контесса Ван дер Страпп благополучно вылетела в Азию вместе с Эдгаром Бруком. О местонахождении Поппи Меррис же не было никаких новостей.

Это начинало раздражать. Он, значит, невыездной, и крутится как может, а равноправная учредительница Valebrook Heritage Trust вольна колесить по миру.

А что, если она сбежала за рубеж, едва запахло жареным? И больше уже не вернётся — в ближайшее время так точно.

Тогда срочно нужен план Б.

«Завтра», — договорился Блэк сам с собой. В любом случае, ловушка у него готова, и если сменить фамилию в бумагах и тактику по загону жертвы, она сработает в равной степени чисто. Пусть даже не с Меррис.

Он потушил окурок и поймал себя на мысли, что проверяет, не слишком ли от него пахнет табаком — прямо как в шестнадцать, когда матери ни в коем случае не следовало знать, что он курит.

* * *

Общим решением добавили к счёту десерт: шоколадное мороженое для него, вишнёвый крамбл с веганским ванильным мороженым для неё.

Но даже после него время едва-едва подползло к двум часам.

— Для рейда по женским больницам рановато, — срезюмировал Блэк. — Зато в самый раз для прогулки по Гринвичскому парку.

Он распоряжался. Не уточнял, насколько это удобно для спутницы — её удобство уже аккуратно вписывалось в план и само собой подразумевалось.

Он просто хотел устроить себе рекреационный день. Да-да, чёрт побери, от рассвета до заката — и дальше…

Чтобы никаких трастов, никаких клиентов, никаких стажёров, оставивших ему ворох незрелых эсэмэсок ещё до обеда. Пусть это всё лавиной хлынет в понедельник — но сегодня у Алана Блэка тайм-аут. Нулевой меридиан.

Сцена 15. Нулевой меридиан

Он стоял на нулевом меридиане гринвичской обсерватории и чувствовал, как сам постепенно, шаг за шагом, обнуляется внутри себя — точнее, убеждал себя, что чисто умозрительно чувствует именно это, поскольку подобные ощущения ожидаются от человека в его положении.

А потом шагнул в сторону.

— Ничего, — развёл он руками и псевдовиновато наклонил голову. — Становись теперь ты.

Нала заняла его место, поставила ноги чётко по линии. Закрыла глаза и подняла одну из них, согнула в колене, упёрлась ступнёй в бедро противоположной ноги. Сложила ладони домиком на уровне груди, подняла руки. В этот момент перед глазами Алана поплыли флешбэки из роликов по йоге на Ютубе, которые Элеонора одно время крутила как одержимая. Подхватила эту моду в своём фитнес-клубе, даже собиралась ехать куда-то в Индию учиться настоящей хатха-йоге и обретать просветление, но взгляд, которым одарил её муж в ответ на эту новость, помог ей просветлиться незамедлительно — и притом безвозмездно.

Словом, она осталась в Белгравии.

Нала тем временем сменила ногу, постояла так ещё секунд десять, затем коснулась армиллярной сферы, убедилась, что в качестве зеркала та едва ли годится, и, пройдя вдоль обоих полушарий одновременно, тронула Алана за рукав.

— Знаешь, — сказала она, глядя ему в лицо снизу вверх, но не пытаясь нарочно поймать ответный взгляд, — мне кажется, этот нулевой меридиан — не про географию. Он про точку, где ты перестаёшь быть собой из сегодняшнего дня и становишься… собой же, только из другой реальности. Из завтра, может. Или из вчера. А то и вовсе из воображения, из сна, из книги. И всё это соединяется воедино.

Она провела носком по линии, будто проверяя, не сотрётся ли.

— Это место на тебя так повлияло? — уточнил Алан, смахнув