Крестные матери - Камилл Обре Страница 20

с тех пор, как они приехали сюда, она старалась сделать День благодарения и Рождество настоящими праздниками, будто они с Бруноном, несмотря на то что их всего двое, полноценная семья. Она ставила на стойку бара и украшала маленькую елочку, а другую наряжала в их небольшой квартирке над баром. Все, что ей было нужно, – поверить, что они счастливые, нормальные люди, как и все остальные в этом великом городе.

Но Брунон насмехался над ее жалкими попытками принести в их жизнь немного красоты, будто это напоминало ему о том, насколько он и сам жалок. Неважно, была ли это самодельная серебристая гирлянда на елку или скромная бижутерия для самой Эми, – Брунон презирал их за дешевизну. Но больше всего Эми смущало, что окружающие видят, как плохо муж с ней обращается. Даже самые жесткие из мужчин, посещавших бар, относились к ней с удивительной мягкостью, жалея ее. Особенно Джонни. Но его отношение никогда не заставляло ее чувствовать себя жалкой. Каждый раз при виде Эми он расплывался в широкой улыбке и смотрел на нее так, будто она была одной из тех красавиц, что иногда попадались ей на фешенебельных улицах. Их затянутые в перчатки руки с гордостью держали под локоть успешных мужчин.

Эми обожала Нью-Йорк. «Ты не скучаешь по Трою?» – спрашивали ее соседи. Она отрицательно качала головой. Она жила тут в небольшой квартирке над семейной таверной, прямо как в Трое. Но там она находилась среди жен рабочих, стремящихся выжить в новых условиях, и на их лицах даже в хорошие дни лежал отпечаток старой промышленной зоны, лучшие времена которой давно миновали.

Нью-Йорк же казался Эми молодым городом, и не только из-за современных небоскребов, но в большей степени из-за людей, у которых находилось столько интересных занятий, что они не тратили время на скучные мелочи. Да, женщины и тут сплетничали, но они делали это с добродушием, происходящим от радости предпринимательства, приносящего прибыль. И хотя она никогда не видела трущоб ужаснее, чем на Манхэттене, – и приходилось быть начеку в любом месте, вне зависимости от района, – тем не менее здесь крутилось так много денег и существовали замечательные способы себя вознаградить, которые окупали любые усилия: рестораны с лучшей в стране едой, магазины с лучшей в мире одеждой; новые здания с вестибюлями в позолоте и мраморе. Манхэттен переполняла энергия, он обещал чудеса – если ты научишься обходить ловушки и избегать мошенников, здесь ты сможешь проложить себе путь к успеху.

* * *

Сегодня воскресенье, и бар не работал. Эми уже сходила в церковь. Джонни заехал, чтобы сделать несколько телефонных звонков из офиса. Брунон же отлучился по поручению, суть которого он не удосужился ей объяснить.

– Вот что я тебе скажу, Эми, – непринужденно начал Джонни. – Почему бы тебе не пойти сегодня вечером с нами на каток? Там будут мой брат Фрэнки со своей невестой и их друзья. Возьми с собой Брунона, если это необходимо. Просто приходи. Будет весело.

Эми подняла на него взгляд и, улыбнувшись, быстро ответила:

– Не думаю, что Брунон катается на коньках.

– Но ты же умеешь, правда? Пойдем, это же мой день рождения, – признался он, – и я не хочу провести его с женатыми парами или напиться с друзьями. Поначалу меня ждет семейный ужин, чтобы родные смогли разделить со мной праздничный торт. Но после этого я пойду на каток – чтобы этот торт не отложился где не нужно! – Он похлопал себя по животу, плоскому и твердому. – Мои родные все еще называют меня Джонни-бой – а знаешь, сколько мне сегодня исполнилось? Двадцать пять!

Эми улыбнулась:

– Это немного.

Он достал сигарету из серебряного портсигара с выгравированными на нем его инициалами, взял из бара коробок спичек, прикурил и задумчиво затянулся.

– Правда? Но это слишком много, чтобы называть меня Джонни-бой. Знаешь, почему они меня так называют? Потому что моего отца зовут Джанни. Вот как это произносится по-итальянски. – Он написал слово на бумажной подставке под стаканы, лежащей на барной стойке. – Видишь? Но в Америке они точно так же произносят «Джонни». – Он написал еще одно слово. – А звучит совершенно одинаково. Сколько тебе лет, красотка?

– Двадцать один. – Эми чуть не расплакалась.

Она чувствовала себя намного старше. Особенно этой зимой. С Рождества ее мучил кашель, который никак не удавалось побороть, и из-за него она чувствовала себя слабой и еще более старой.

– В этом свете твои волосы отливают золотом, – галантно произнес Джонни. – Ты всегда напоминаешь мне ангела на верхушке рождественской елки.

Эми улыбнулась – ей сразу стало лучше, как и всегда, когда Джонни обращал на нее внимание.

– А вот и мой брат Фрэнки, – сказал он, когда в витрину бара заглянули хорошо одетый мужчина под руку с женщиной.

Не обращая внимания на табличку «Закрыто», они открыли дверь и вошли.

Фрэнки казался всего на пару лет младше Джонни, но Джонни был высокий и худой, тогда как Фрэнки – как он представился – был сложен более атлетично. У них обоих были прекрасные темные волосы и глаза, бледная кожа и притягательные губы. В одном помещении с ними казалось, что находишься рядом с двумя ухоженными, здоровыми жеребцами.

– Это моя девушка, Люси Мария, – сказал Фрэнки, обняв свою рыжеволосую спутницу.

– Эта парочка женится в октябре, – объявил Джонни, заставив Люси вспыхнуть.

Ей подумалось, что, если бы цыганка нагадала ей на ладони что-то подобное, она бы в жизни не поверила. Но именно так и произошло – она стала невестой.

– Я пытаюсь уговорить Эми пойти на каток с нами, – говорил им Джонни. – Уговори ее, Люси. Скажи ей, что у меня день рождения!

– Ах ты, большой малыш, – поддела его Люси.

Эми рассмеялась, но сразу закашлялась, и Люси своим обостренным медицинским чутьем распознала знакомые симптомы. Сначала она ничего не сказала, но когда Эми снова закашлялась, Люси пригляделась к ней повнимательнее.

– Думаю, тебе стоит обратиться к врачу, – сказала она прямо. – Лучше справиться с кашлем раньше, чем он расправится с тобой. Пневмония – это не шутки. Я знаю нескольких хороших врачей, которые сегодня на дежурстве. Мы вместе работаем. Почему бы нам с тобой не прогуляться до больницы?

Когда Эми начала возражать, Фрэнки хохотнул:

– Лучше сразу послушайся! Люси любого переспорит.

– Если даже Фрэнки, горячая голова, такое говорит, значит, это серьезно, – добавил Джонни. – Эми, поезжай с Люси, – продолжил он с беспокойством. – Я присмотрю за баром, пока не вернется Брунон. Мне все равно нужно обсудить с ним кое-какие дела. Я скажу ему, где ты.

Эми не могла устоять перед такой добротой. Люси