Красный жемчуг - Татьяна Юрьевна Степанова Страница 2

— Привет! А ты зачем сюда? — спросил он недоуменно.

— Жаров, здесь на женщину напали, да? — Клавдий бросился к патрульному. — Она жива? Где она?!

— ЧП на путях. — Патрульный — бывший коллега Мамонтова — взирал на него уже недоверчиво и подозрительно. — Вызов нам по рации — мы мимо ехали. Баба кого-то прямо на рельсы под товарняк толкнула. Ее свидетель засек и сразу позвонил в полицию.

— Никакого товарняка, — Макар зорко глядел в темноту, освещаемую редкими фонарями. — Лишь тепловоз на путях.

— А вы кто такой? — патрульный повернулся к нему. — А, я вас знаю. Вы из дома на озере. Хозяин поместья, — полицейский Жаров криво усмехнулся. — Вы с полковником Гущиным — большим начальником из главка — даже работали вместе, да? В друзьях он у вас. Знает, с кем знакомство водить — с богатенькими. Вас обоих каким ветром сюда занесло?

— Моя помощница по хозяйству, она же няня моего сына, Мария, прислала нам тревожное сообщение. Мы решили: она попала в беду, на нее напали в тупике у станции. Мы примчались ее выручать, — пояснил Макар.

И в этот момент они и услышали полный ужаса и муки крик горничной Маши: «Я не толкала его под поезд! Я ни в чем не виновата!»

— Подполковник Лейкин здесь, прибыл на вызов, с ним разбирайтесь, — бросил патрульный.

Клавдий устремился к тепловозу, Макар за ним. Они увидели горничную Машу — мельком, в окружении патрульных, те загораживали ее. Она кричала, отбивалась от полицейских, трепыхалась, словно птица в силках, умоляла отпустить. И Клавдий моментально потерял над собой контроль…

— Только хуже… Только хуже сделаешь, Клава, — повторял шепотом Макар, клещом впиваясь в плечо друга, не позволяя ему ринуться отбивать Машу у полицейских. — И себе, и ей… Мы же пока ничего не знаем. Уймись! Не сходи с ума! Кулаками здесь ничего не докажешь. Если и тебя загребут, мне-то как быть?! Соберись! Мы должны сначала понять… разобраться в ситуации…

— Я виноват. — Клавдий перестал вырываться. — Все из-за меня.

— Мы даже пока еще не знаем ни черта! — шептал Макар. — Там, кажется, мертвец возле колес у рельс… Ох! Обрубок!! Сколько же крови… Человека поездом… то есть тепловозом задавило. Но здесь же заброшенный тупик! Откуда взялся тепловоз?

К ним вперевалку шествовал низенький полный полицейский офицер в форме с новыми подполковничьими погонами и в огромной фуражке с широченной тульей.

— Лейкин, — тихо произнес Клавдий. — При мне он замом отдела материально-технического обеспечения пахал. А сейчас, видно, перевелся на вышестоящую должность перед пенсией. Хозяйственник он крепкий, но в оперативной работе — дуб дубом. От него сейчас все и узнаем.

— Если расскажет, — парировал Макар. У него появилось дурное предчувствие…

Лейкин Клавдия тоже сразу признал.

— Мамонтов? — Он приблизился, но не протянул бывшему коллеге руку для пожатия.

— Покинули хозяйственный? — спросил Клавдий Мамонтов. — Местное отделение в Гавриково возглавили?

— Всякая рыба перед пенсией ищет где глубже. — Приземистый Лейкин внимательно и остро разглядывал высокого плечистого Мамонтова. — Помню-помню. Как штурм-задержание, к тебе сразу: подсоби, Мамонтов! А ты у меня никогда даже бронежилета не просил — всегда со своей экипировкой элитной на штурм ездил. Кто с тобой?

— Мой работодатель Макар Псалтырников. Я охранник его семьи.

— Слыхал про вашего отче еще. Высокий ответственный пост занимал. А потом… финита-трембита… отравили его. — Лейкин поднял светлые бровки-запятые, обращаясь к Макару: — Дело резонансное было! На все Бронницы и область. Вы и сами в наших местах человек заметный, обеспеченный весьма и весьма. Женщина-то… подозреваемая в убийстве… она кем вам приходится?

— Подозреваемая в убийстве? — опешил Макар. — Да она же ничего не совершила!

— На вопросик мой отвечайте, не увиливайте, — попросил Лейкин.

— Маша…

— Гражданка Мария Гольцова, — поправил его сразу Лейкин. — Паспорт мои подчиненные у нее в сумке обнаружили.

— Маша много лет работала у моего отца помощницей по дому, — отчеканил Макар. — Вела все хозяйственные дела.

— Любовницей была вашего отца?

— Лейкин! — Клавдий Мамонтов сразу повысил голос.

— Дело житейское. Быт. А у нас убийство, — парировал подполковник Лейкин. — А ты бы, Мамонт, — он назвал Клавдия прозвищем, данным ему в полиции, — потише и повежливее себя вел. Кто ты теперь?

— Он ваш бывший коллега, много раз рисковавший жизнью при обезвреживании опасных преступников и раненный в руку при последнем задержании, — спокойно сказал Макар. — А Мария Гольцова никогда не состояла с моим отцом в интимной связи. В настоящее время она работает горничной и няней моего младшего сына Александера. Она — фактически член моей семьи. И я сделаю все, чтобы не оставить ее в беде. Сразу официально вам заявляю: толкнуть кого-то под поезд Мария Гольцова просто не могла в силу своего характера, натуры и воспитания.

— Мужик. Пополам его колесами рассекло. Торс. Ноги, — парировал хладнокровно Лейкин. — Час поздний. Место безлюдное. Я по поводу вашей уверенности в ее невиновности комментирую. Вдруг сначильничать ее хотел? Она защищалась. Ну и шваркнула его под товарняк.

Макар и Клавдий молчали. Факт. А им даже в голову подобная версия не пришла.

— Чего на свете не бывает, да? — усмехнулся философски Лейкин. — И не ждешь от человека, а он косячит… Жесть, одним словом.

— В отношении нашей Маши невозможно предположить даже убийство в рамках необходимой обороны от насильника, — твердо произнес Макар.

— Ее застигли на месте преступления. Свидетель ее видел. Он и позвонил в полицию. Мой наряд мимо станции проезжал. Ее задержали с поличным. Увы, мужика-жертву не спасли.

— Кто свидетель? — хрипло спросил Мамонтов.

— Незачем вам знать, — отрезал Лейкин. — Уразумей, Мамонт, одно. — Лейкин вытащил из кармана мобильный, отыскал в нем сведения и монотонно процитировал: — Гражданка Гольцова Мария застигнута при совершении преступления или непосредственно после его совершения, и очевидец указал на данное лицо как на совершившее преступление. На основании статьи 91 УПК основание к задержанию гражданки Гольцовой налицо.

— Кто свидетель? — повторил Мамонтов, словно не слыша.

— Не скажу тебе сейчас, — Лейкин покачал головой.

— Иван Иваныч, ты ж не спец в оперативке, ты великий хозяйственник, рачительный, — Мамонтов, отбросив церемонии, тоже обратился к подполковнику на «ты». — Мы с Макаром тебе посодействуем. Я помогу всем, чем располагаю. Ты раскроешь убийство. А вдруг это несчастный случай? Но все равно. Ты перед пенсией получишь большую фору.

— Я уж было хотел на транспортный отдел стрелки перевести. — Лейкин вновь тяжко, разочарованно вздохнул. — Железная дорога ведь. Так нет — тупик проклятый заброшенный! Наша подведомственная территория, оказывается. Давно не работающий перегон. Им в последний месяц из-за ремонта на путях стали пользоваться. Маневрировать тепловозами. Чего она здесь искала-то среди ночи?