Принц в Бомбее - Суджата Масси Страница 2

– Но тут другое дело. Политическое. – Последнее слово девушка выговорила особенно тщательно, подчеркивая его важность. – Мы хотим пропустить занятия в день, когда в Бомбей прибудет принц Уэльский. Вам известно, что Гандиджи[4] призывает к харталу?[5]

– Да. Я видела плакаты с призывами устроить принцу бойкот. – Первин встречала эти дерзкие воззвания рядом с афишами, гласившими: «Добро пожаловать, принц Уэльский», которыми правительство завешало весь город. В четверг Эдуард сойдет с судна в бомбейском порту, чтобы начать отсюда четырехмесячное турне по Индии. Визит двадцатисемилетнего принца все воспринимали как подтверждение того, что впереди их ждут еще много десятилетий британского правления.

Френи подалась вперед и заговорила, сдерживая волнение:

– Часть плакатов развесили мы, студенты. Мы хотим, чтобы на параде присутствовало поменьше народу. Но ректор колледжа объявил, что в день приезда принца все должны явиться его встречать. Рабочие строят перед колледжем специальную трибуну. От нас требуют, чтобы мы аплодировали этому паршивому принцу, когда он будет проезжать по набережной Кеннеди.

После этой пылкой речи у Первин не осталось никаких сомнений касательно взглядов Френи. Но чем ей может грозить неявка в колледж в такой день?

– А у вас в Союзе студентов есть куратор из числа преподавателей?

– Да. Мистер Теренс Грейди. – Уголки губ Френи поползли вверх.

Первин подумала: только бы девочка не влюбилась.

– И мистер Грейди докладывает администрации о деятельности вашего клуба?

– Вряд ли, – ответила Френи, подумав. – Он ирландец, а среди ирландцев много тех, кому не больно-то нравится жить в составе Британской империи. Мистер Грейди признался, что ему, как штатному сотруднику, придется в этот день прийти в колледж. Он слышал о желании членов Союза студентов остаться дома и призывает нас поступать в согласии со своей совестью.

Первин чуть расслабилась и заметила:

– Судя по всему, он человек порядочный. А что вы можете сказать о ректоре?

– Его зовут Хорас Вирджил Атертон. – Френи произнесла это отрывисто, без всякого тепла, которое звучало в имени мистера Грейди. – Он у нас временно, с октября. А настоящий ректор в длительном отпуске. На занятиях по христианскому Писанию, до того как заговорит священник, мистер Атертон иногда обращается к нам с речью. И это вечно что-нибудь про то, что не нужно нигде толпиться или, там, толкаться в коридорах и на лестницах. А про философию и суть образования – ни слова.

Первин фыркнула:

– Вашему ректору руководить бы начальной школой. А у него есть причины не одобрять ваше поведение в коридорах?

Френи тоже в ответ удовлетворенно фыркнула:

– Он считает, что у нас слишком много толкучки и вдруг кто упадет. Говорит, что кто-то из девушек-студенток может пострадать, меня и моих подруг это очень раздражает. Мы ж не фарфоровые.

– Да уж. Бомбейские женщины крепче кокосовых орехов! – Услышав смех Френи, Первин добавила: – А почему вы посещаете занятия по христианскому Писанию?

– В принципе, это не обязательный предмет. Но перед началом занятия всегда делают перекличку. Вот все туда и ходят, вне зависимости от своей веры.

– И вы хотите сказать, что вам ставят прогул, если вы не посещаете христианскую службу? – Первин примолкла, подумала, нет ли тут основания для судебного иска. – Колледж Вудберн – миссионерское учебное заведение, не так ли?

– Совершенно верно. Его основал достопочтенный Эндрю Вудберн из Шотландской церкви, он приехал в Бомбей в 1810 году.

– А как ваши родители относятся к тому, что вы получаете образование в пресвитерианском колледже?

– Мой отец считает, что это почтенное учебное заведение и что все прочие предметы мне очень полезны. – Френи досадливо улыбнулась и добавила: – Он старший портной в магазине Готорна. Хвастается перед заказчиками, что я учусь в Вудберне.

Портной наверняка гордится тем, что смог отправить дочь в один из самых старых колледжей. Тут-то Первин и поняла, что фамилия у девушки самая что ни на есть подходящая[6].

– Ваш отец, похоже, отличается большой терпимостью.

– Я бы так не сказала. – Френи указала на одно из кресел и ухмыльнулась: – Вот это его бы точно разозлило.

– Почему? – озадаченно спросила Первин.

– Красная обивка порвалась. Вон там, рядом с ножкой.

Первин вслед за посетительницей посмотрела на кресло, которое никогда раньше так пристально не разглядывала.

– Ну надо же, вы совершенно правы. Это любимое кресло моего отца. Он, наверное, зацепил обивку ботинком. Он кладет ногу на ногу и иногда топает каблуком. Ну, вернемся к делу. Ваш отец знает, что вы поддерживаете идею независимости?

Френи опустила глаза на книгу, как будто правильный ответ нужно было искать там. А когда подняла голову, лицо ее стало хмурым.

– Я хотела ему все рассказать, но пока не получается. Он считает, что я еще молода и не понимаю таких вещей.

Первин сочувственно кивнула:

– Да, отцы все такие. Вы хотите сказать, что ваш отец не знает, что вы один из лидеров Союза?

Френи затрясла головой:

– Никакой я не лидер. В Союзе вообще всего две девушки.

– Вы говорите, что вы не лидер, но ведь это очень ответственное поручение – получить от лица всех членов юридическую консультацию, – заметила Первин. – Вы можете собой гордиться.

– Нечем мне гордиться. Я просто подумала, что полезно будет им помочь. Не хочу я, чтобы кто-то пострадал. – Она поаккуратнее пристроила книгу на коленях и добавила: – Я решила, что, наведавшись к вам, сделаю полезное дело.

Первин не хотела, чтобы Френи заподозрила ее в способности творить чудеса.

– Какое именно?

– Меня однокурсники иногда дразнят… – Она набрала полную грудь воздуха. – Что, мол, мой отец ползает на коленях перед англичанами и англо-индийцами.

– А как же еще портному подрубать брюки? – Первин почувствовала особое сочувствие к девушке: Каттингмастеры были из рабочего класса, им явно пришлось преодолеть множество преград, чтобы отправить свою дочь в колледж.

– Динеш – он у нас в Союзе студентов самый речистый – говорит, что все парсы любят англичан. Когда мы с Лалитой вступили в Союз, он хорошо к нам относился, а теперь не разрешает мне ни в чем участвовать.

Первин почувствовала стеснение в груди:

– Только полные невежды могут такое сказать про наших единоверцев. А если взять, к примеру, Дадабхая Наороджи, великого деда движения освобождения, или мадам Бхикаджи Каму, которую выслали во Францию? Нельзя забывать и о том, что многие бизнесмены-парсы из Южной Африки и Индии уже давно поддерживают Гандиджи.

– Динеш говорит, что парсов интересуют только деньги. – Уголки губ Френи, похожих на розовый бутон, поползли вниз. – Уверена: они отправили меня к юристу только потому, что тогда мне и платить по счетам.

– Мы беседуем, я не оказываю вам никаких юридических услуг.