Искатель, 2001 №3 - Александр Николаевич Андрюхин Страница 16

Таким образом они беседовали около часа. Маргарита все это время сидела как на иголках. Наконец в кухне разговор прекратился, и Светка вошла в зал:

— Ну что? — спросила хозяйка, выкатывая на подругу глаза.

Вид у гостьи был усталый. На лбу испарина, на щеках румянец. Она опустилась в кресло и промокнула лицо платочком.

— По-моему, никакой шизофрении у него нет. Просто сильно напуган. На первый взгляд может показаться, что у него мания преследования, но тот, у кого мания, прежде всего, боится за себя. А он боится за окружающих. Это самая болезненная его точка. С чем это связано, выяснить не удалось. А вообще натура у него чувствительная. Пролетарию это несвойственно. Он не из пролетариев. На физической работе, судя по всему, недавно. Чем занимался до этого, не помнит. Но потеря памяти связана у него не со стрессом.

— А с чем же? — удивилась Маргарита.

— Не знаю, — ответила Светка. — Память мужику можно вернуть только в том случае, если поместить его в ту же среду, из которой он вышел. Разбудить его можно даже посредством предметов из его бывшего обихода. Понимаешь? Твоя кухня — ему чужда. И предметы, которые в твоей кухне, ему непривычные.

От Сверилиной у Берестова осталось двоякое впечатление. Либо эта девушка не так проста, как кажется на первый взгляд, либо он, тертый и остро чувствующий жулье журналюга, вконец потерял свой волчий нюх. Ни единого факта, ни единой зацепки, разоблачающей ее связь с колдуньей. Получалась какая-то одна сплошная реклама для Анжелики.

Абсолютно не в духе вернувшись в редакцию, он сел за свой стол и задумался. Что же получается, что эта простодыра Маша его переиграла? Нет-нет, здесь что-то не то…

Подошел заместитель редактора и спросил:

— Мага нашел?

— Найти-то нашел. И клиента, которому зарядили кошелек, нашел. Да что-то все это подозрительно…

И Берестов вкратце рассказал свой разговор со Сверилиной.

— Нечего думать. Отлично! Давай фотографию этой тетки и делай с ней интервью Правда, действительно получается как-то слащаво для колдуньи, но поговори с ней: может, она отстегнет пару тысяч, тогда сделаем ей рекламу. Если нет — ее имя упоминать не будем.

Вариант конечно не блестящий, но что делать, если журналистское расследование не удалось? Берестов позвонил в салон Анжелики, но трубку взяла какая-то женщина, далеко не с магическим голосом.

— Анжелика съехала, — произнесла она мрачно.

— Куда? — удивился Берестов.

— Откуда я знаю?

Тут же выяснилось, что с журналистом разговаривает хозяйка квартиры, которая сдавала колдунье свою самую лучшую площадь, причем — всего за триста баксов. Однако мерзавка не заплатила и этих денег. Можно сказать, что мэтр магии не съехала, а сбежала самым паскудным образом, втихомолку, не предупредив и не заплатив за три последних месяца. Более того, содрала с коридора обои и сняла светильники. А ведь она обещала сделать евроремонт. Собственно, из-за этого хозяйка и брала с нее такую мизерную плату.

Обиды, которые высказывала женщина по поводу ее квартирантки, были для журналиста слаще нектара. Сразу же в голове зароился подзаголовок: «Специалист, избавляющий от бедности, сбегает, не заплатив за квартиру». Или что-нибудь в этом роде.

— Неплохо бы разыскать ее, — мечтательно произнес Берестов. — Вот это был бы материал…

— Ну, куда она переехала, я могу сказать приблизительно, — ответила хозяйка. — Это на Баррикадной, около «Молодежной газеты». Квартиру только не знаю…

— Квартиру найти не проблема. Лишь бы дом оказался тот.

Записав адрес, Берестов положил в сумку редакционный фотоаппарат и уже хотел выйти, но у дверей ему путь преградили трое. Один из них спросил:

— Вы Леонид Берестов?

— Я, — ответил журналист.

— Следователь по особо важным делам Виктор Дрянцов. Вам нужно проехать с нами.

— Это еще зачем?

— Объясним на месте.

Однако на месте, куда привезли Берестова, а это был институт судебно-медицинской экспертизы, тоже ничего не объяснили. Его просто втолкнули в какую-то жуткую, холодную лабораторию, обложенную белым кафелем, и подвели к лежащему на столе трупу, покрытому белой простыней.

— Узнаете? — спросил следователь, угрюмо откинув простынью.

Берестов вздрогнул и попятился. На столе лежала женщина с остекленевшими глазами. Волосы ее были в крови, лицо обезображено. Она была в сиреневом пальто и красном шарфе.

— Сверилина, — прошептал Берестов и поднял глаза на экспертов.

— Так вы узнали? — качнул головой Дрянцов, не сводя с него взгляда. — Прекрасно. Пройдемте со мной…

Журналиста отвели в соседнюю комнату, усадили на стул, и расположившийся напротив следователь впился в него взглядом.

— Вы сегодня с ней встречались?

— Да, в кафе на Тверской! — чистосердечно признался Берестов, замечая, как трясется его челюсть. — Мы с ней расстались около двенадцати.

— А в половине первого она выбросилась с девятого этажа, — произнес следователь. — Вы последний, кто видел ее живой.

— Не может быть, — покачал головой журналист.

— Что не может быть?

— Что она взяла и выбросилась?

— Почему? — удивился следователь.

— Когда мы с ней расстались, у нее было прекрасное настроение. Я не заметил на ее лице и тени какой-нибудь озабоченности. Не может быть, чтобы она сама.

— В том-то и дело, что сама, — снизил голос следователь. — После того как вы расстались, она доехала до своего дома, вошла в подъезд, села в лифт, но проехала мимо своего этажа. Она поднялась на последний двенадцатый этаж и бросилась из окна лестничной площадки вниз головой. Сама. Заметьте! Сама! О чем вы с ней говорили?

Лицо Берестова изобразило испуг и недоумение. Он пожал плечами и растерянно посмотрел следователю в глаза.

— Да ни о чем таком, из-за чего можно вот так… вниз башкой. Ей-богу, ума не приложу. Абсолютно ничего трагического в ее облике я не припомню…

Журналист рассказал Дрянцову про ее патологическую бедность, про колдунью, которая сняла с нее карму за триста долларов, наконец, про объявление в газете и про то, как она вышла на российское представительство ЮНИСЕФ. На следователя откровение журналиста не произвело ни малейшего впечатления. Когда же Берестов обмолвился о том, что она собиралась купить загородный дом, следователь встрепенулся:

— Об этом, пожалуйста, поподробней! Где она собиралась купить дачу и у кого?

— У кого, не знаю. Но по-моему, где-то под Солнечногорском. Даже назвала мне цену: семьдесят тысяч.

В глазах Дрянцова появился блеск.

— Я правильно понял, она вам сказала, что покупает дачу за семьдесят тысяч долларов?

— Совершенно верно.

— Вот так запросто, постороннему человеку, которого видит в первый раз?

— Ну… да, — неуверенно закивал