Убийство у алтаря - Вероника Хэли Страница 14

– Как Ферди и Арман ладили?

– Не думаю, что они когда-либо встречались. Когда выходишь замуж, некоторые друзья, как правило, отпадают. Когда я видела Ферди на улице или в пабе, то, конечно, останавливалась, и мы немного болтали. Я не собиралась полностью вычеркивать его из своей жизни, потому что Арман, ну… – Губы Кейт скривились, но не в улыбке. – Между нами говоря, он немного сноб.

«Пожалуй, это хороший знак, что она трезво оценивает своего мужа», – подумала Элли.

– А ночь убийства? Вы не против поговорить об этом?

– Не могу думать ни о чем другом. Я пошла вернуть просроченную библиотечную книгу и увидела Ферди возле церкви. Он уже был в плохом настроении, потому что священник приставал к нему с просьбой отогнать фургон. Ферди сказал какую-то глупость об Армане, и я сорвалась. Конец истории.

– Что он сказал?

– Не хочу этого повторять. В любом случае это неправда. – Кейт закрыла ладонью глаза.

– Вы передали полиции его слова?

Кейт покачала головой, не убирая руки.

– Кофе? – тихо предложила Элли.

Кейт кивнула. Они вернулись в гостиную с чашками кофе.

– Итак, вы оставили Ферди и в слезах побежали по переулку. Мне кажется, я вас видела.

– Пожалуйста, сообщите в полицию. Они думают, что я в порыве гнева ударила Ферди по голове и убила его.

– Но вы ведь этого не делали?

Кейт покачала головой.

– Почему вы не побежали домой, когда ушли от Ферди?

– Не хотела, чтобы Арман увидел, как я плачу. Он бы начал расспрашивать о причинах, и если б я упомянула имя Ферди… Арман ревнует… ревновал… к Ферди. У него нет… не было… причин для этого, но он ревновал. Я увидела, что в доме горит свет и Арман возится на кухне. Мне хотелось побыть немного одной, поэтому я побежала в парк и погуляла там. Дождь не шел, и было не очень холодно. В конце концов я, конечно, вернулась домой. Сказала Арману, что на работе возникли проблемы. Он рассердился из-за того, что я гуляла по парку в темноте, и, конечно, заметил, что я плакала. Я всегда выгляжу разбитой, когда плачу.

– Я тоже, – кивнула Элли.

– Неправда, – возразила Кейт. – Вы по-прежнему прекрасно выглядите, хотя и сказали, что плакали. Чего бы я только не отдала за такую кожу, как у вас!

– Вы мне льстите.

Кейт поднялась, не совсем уверенно держась на ногах.

– Упс. Завтра у меня будет болеть голова?

– Оно того стоило, – ответила Элли, все еще чувствуя себя безрассудной.

Кейт улыбнулась.

– Вы напоминаете мне мою тетушку. Она была прекрасной женщиной, и я до сих пор скучаю по ней.

– Знали бы вы тетушку Фрэнка Друзиллу. Вот она совершенно не прекрасна. Требовательная старая карга. – Элли прикрыла рот рукой. – О боже. Мне не следовало этого говорить. Просто я чувствую себя виноватой. Она хотела, чтобы я убралась в ее кладовой на этой неделе, а я отказалась. До сих пор не могу поверить, что у меня хватило смелости сделать это. Полагаю, мне следует позвонить и извиниться. В конце концов, она старая и, возможно, не осознает, насколько груба.

– Если она была груба с вами, – сказала Кейт с пьяной серьезностью, – тогда у вас есть полное право наказать… отказать ей. Не все родственники бывают милыми. У меня есть старый двоюродный дедушка… дядюшка! Он просто ужасен. Звонит моей маме посреди ночи и зовет, чтобы она подстригла ему ногти на ногах.

Они обе рассмеялись, а когда часы в прихожей пробили двенадцать, поняли, что уже довольно поздно. Демонстративно приложив палец к губам, Кейт на цыпочках прошла по дорожке, с трудом открыла калитку, помахала Элли и направилась к своей входной двери.

«Что бы сказала Диана,– подумала Элли,– если б узнала, что ее мать выпивает с подозреваемой в убийстве?»

* * *

Понедельник. День стирки. Вот досада.

Смена постельного белья на огромной кровати всегда была рутинной работой. Фрэнку нравились простыни из чистого хлопка, которые трудно гладить.

«По крайней мере, у меня нет похмелья,– подумала Элли.– Но мне больше не придется спать на двуспальной кровати, если я этого не захочу! И не придется снова гладить простыни из чистого хлопка! Да здравствует поликоттон!»

Улыбаясь, она направилась в ванную.

Смежную стену сотряс тяжелый удар, за которым послышался сердитый мужской голос. Элли чуть не уронила расческу. Что, черт возьми, происходит?

Она взяла портативный радиоприемник, прибавила громкость и поставила его на крышку унитаза, чтобы соседи в ванной слышали, как хорошо звук проникает через стену.

– Да! – взмахнула Элли расческой. – Хватит. Смерть Фрэнка стала для меня шоком, но, если быть до конца честной… что ж, моя дорогая Элли, мы обе знаем, что жизнь с Фрэнком не была усыпана розами. Он был хорошим человеком, но всегда считал, что прав во всем. Но мы-то с тобой знаем, что это не так, да? Имей в виду, это была не только его вина. Его тетя Друзилла – недалекая, трудная женщина, и отец никогда не проявлял к нему особого интереса.

Она открыла корзину для белья, чтобы сложить в нее свою грязную одежду, и поморщилась, увидев, сколько ее там скопилось. В том числе и одна из любимых рубашек Фрэнка. Элли снова захлопнула крышку.

– Хотя не только Фрэнк был виноват. Я слишком часто позволяла ему поступать по-своему. Сначала потому, что любила его и считала единственным и неповторимым и так далее. А потом, после рождения Дианы, я так устала… и все стало еще хуже в те годы, когда я продолжала работать и мы пытались завести еще одного ребенка, но у меня случались только выкидыши…

Не лучшие моменты прошлого. Особенно учитывая, что тетя Друзилла открыто говорила о неспособности Элли подарить Фрэнку большую семью, о которой тот мечтал. А Диана обвиняла Элли в том, что осталась единственным ребенком в семье. Неужели это тетя Друзилла или Фрэнк ей внушили?.. Ну что ж, теперь ничего не изменишь. На самом деле, нет смысла кого-то винить.

Она подумала, что Фрэнк может… мог… говорить все, что ему заблагорассудится, но его представления о женщинах были старомодными. Дети, церковь, кухня.

– Все хорошо до поры до времени, – сказала Элли, натягивая удобный мешковатый наряд. Для работы в благотворительном магазинчике было непрактично надевать хорошую одежду, она только пачкалась.

«Что бы я делала, если б не вышла замуж так рано?– подумала она.– Путешествовала бы по миру? Полетела бы на