Клад под старой липой - Виктор Александрович Байдерин Страница 14

— Думаете? И что же?

— Брал за метр по тридцать рублей, и ни копейкой меньше. Я подтвердил это письменными показаниями многих женщин, купивших свои отрезы прямо на улице возле магазина в авральный день июня. В этот день Иван Васильевич Копытин положил в свой карман девять тысяч шестьсот рублей. Конечно, не всю эту сумму он присвоил себе. Он ведь должен был отблагодарить и Федора Филипповича Романовского.

— И что же Копытин этот? Сознался, что продавал ткань по полной цене?

— Не сразу, конечно. Только припертый к стенке письменными показаниями покупательниц. Крепким Копытин был орешком, но все же раскололся...

Рауф встал, открыл дверь купе, сказал извиняющимся тоном:

— Накурил я тут...

Поезд стоял. За окном была непроглядная темень. Кто-то невидимый, проходя мимо вагона, звонко постукивал молоточком по колесам. Сзади слышались приглушенные голоса.

— Смотрите-ка, уже поздно! — удивился Султанов, глянув на свои часы. — Давайте ложиться спать. Я вам утром эту историю доскажу. Если, конечно, ее интересно слушать.

— Нет, — не согласился я. — Если фильм в двух сериях, я люблю смотреть обе серии сразу, чтобы впечатление не дробилось. Так что доскажите мне все до конца. Теперь, если не ошибаюсь, следователю пора явиться в лабораторию?

— Да. Но прежде чем идти туда, я коротко расскажу о двух главных действующих лицах, работавших в лаборатории. Это Леонид Андреевич Поляков, заведующий, и Нурулла Ганеевич Закиров, его заместитель. Только прошу запомнить: заместитель работает в лаборатории уже десять лет, а заведующий, инженер-текстильщик по образованию, назначен сюда лишь год назад. Забегая вперед, скажу, что Закиров за годы своей работы в лаборатории уже «проворачивал» кое-какие дела, которые приносили ему, видимо, солидные куши. Кстати, я ведь с этого и начал свой рассказ — с подозрения о каком-то тайном смысле поездок Закирова на служебной машине. Надо сказать, что если Закиров и делал какие-то махинации, — он делал их тонко и ловко. Словом, не попадался.

С Федором Филипповичем Романовским, заведующим базой текстильторга, Закиров был давно и хорошо знаком. Это и неудивительно: очень часто ткани для лаборатории Закиров получал у Романовского. Но вот на этот раз, когда Романовский предложил провернуть дело с кримпленом, Нурулла Ганеевич замялся. Он еще не знал, как посмотрит на махинацию новый заведующий лабораторией. Романовский предложил вовлечь в дело Полякова.

Как видите, Романовский и Закиров — люди нечестные, жуликоватые. При случае они не отказываются поживиться за счет народного добра, если, конечно, гарантирована «чистота операции». Каков же Леонид Андреевич Поляков?

Говорят, по внешности человека можно сказать многое: какой его характер и привычки, общительный он или замкнутый, умный или глупый. О, если б это было так! Насколько бы уменьшилось число наших ошибок в определении людей!

Что, например, можно было сказать о Леониде Андреевиче Полякове по его внешнему виду? Судя по огромной лысине, по спокойным серым глазам за очками в золотой оправе и постоянно присутствующей на его лице улыбке — что это человек умный, веселый, жизнерадостный. По дорогому костюму табачного цвета, по тщательно выутюженным брюкам и всегда белоснежной рубашке можно было подумать, что Леонид Андреевич имеет добрую, заботливую жену. Судя по возрасту Полякова, у него двое-трое детей — холеных, воспитанных и всегда безупречно одетых, как их отец. Правда, дети у Леонида Андреевича, вероятно, еще небольшие — ведь самому ему, несмотря на солидную лысину, не дашь больше тридцати — тридцати пяти лет.

Приятный человек, добрый семьянин — такое определение выносил каждый, кто видел Леонида Андреевича впервые. И трудно было предположить, что Поляков — счастливый жених.

А он накануне женитьбы. Правда, уже не первой, а второй. Но ему кажется, что первая его любовь была сплошной ошибкой, а жена — ужасно скучной и бестолковой, да и вообще первый брак — это всего лишь проба семейной жизни, не более. Так считал Леонид Андреевич. А пробы, как известно, бывают удачные и неудачные. Ему, например, не повезло. Впрочем, что о том говорить? С первым браком было покончено четыре года тому назад.

Поляков обладал одной характерной для него чертой: всюду, где бы ни был, он стремился выдвинуться на видное место, стать необходимым, может быть, даже незаменимым. Словом, весьма приметным и всем нужным человеком. Однако на стремнину жизни его влекла не жажда деятельности, не желание как можно больше доброго сделать людям. Нет. Два недобрых чувства — зависть и жадность — руководили им. Из разговоров со многими людьми, хорошо знавшими Полякова, становилось ясно, что он не скрывал своей зависти к преуспевающим и не таил жадности к богатству. А тут еще предстояла женитьба на красивой двадцатилетней дочери архитектора Квятковского — Ольге Гавриловне, прелестной Олечке.

Султанов замолчал на минуту, затем продолжил:

— Конечно, я вам рассказываю все весьма схематично. И характеристику этого самого Полякова даю, так сказать, итоговую. Но ведь к этому итогу можно было прийти не за один день. При первом разговоре Поляков даже произвел на меня самое благоприятное впечатление. Где-то подсознательно мелькнула мысль: а не станет ли он мне помощником в разоблачении Закирова?

Помню, рассказывая о лаборатории, Поляков привел два интересных научных эксперимента, проводимых молодым кандидатом наук вместе с аспирантом химико-технологического института. Перечисляя ткани, над которыми экспериментирует лаборатория, он упомянул и кримплен.

И о себе Леонид Андреевич говорил непринужденно — о предстоящей женитьбе, о своей надежде наладить, наконец, семейную жизнь. «Мне тут очень повезло, — подчеркивал он. — И невеста очаровательная, и родители ее при деньгах, для единственной дочери ничего не пожалеют. Отец обещал и свадьбу богатую, и после свадьбы кое-что...»

Вечером я размышлял, как ни странно, о женитьбе Полякова. Что привлекло к нему юную девушку — красивую и, судя по всему, избалованную жизнью? Жених далеко не молод. К тому же возлагает надежды на сбережения родителей невесты. «Живем-то единожды!» Эту фразу Поляков повторил при разговоре несколько раз.

Затем у меня было много бесед с различными людьми. Последнюю точку над «и» поставила Ольга Квятковская, невеста Полякова, с которой я все же решился поговорить. Сами понимаете, что разговор со следователем вряд ли ободрил молодую девушку. Но Ольга не смутилась и на вопросы мои ответила четко и недвусмысленно:

— Ну и что из того, что не молод? Жить зато умеет. А я хочу жить красиво — богато и беззаботно.

Она