Академия смертельных искусств - Ван Шаргот Страница 13

Соня подавилась легким смешком.

– Все сложнее, чем выглядит на первый взгляд, – она задумчиво потерла мочку уха. – В сложившейся ситуации виноват не он один. Это… сложно. Поверь мне.

– Так… Ты нашла медальон? – Василиса решила сменить тему разговора, хотя, откровенно говоря, интересовалась из чистого любопытства.

– Нет, – голос Сони дрогнул. – Я искала, но не нашла. Даже возвращалась на следующее утро, но тщетно.

– Мне жаль, – искренне призналась Колычева, но заметила лишь пустой взгляд, направленный куда-то вдаль. – Записываешь что-то интересное или это личное? – Василиса спросила ради проформы, чтобы отвлечь собеседницу от тяжелых мыслей, сделать разговор более непринужденным. Она не ждала, что Соня ответит.

– Пишу стихи о любви, – тихо рассмеялась Соня. – Творческая натура с тонкой душевной организацией, знаешь ли.

– Веришь в нее, раз пишешь о ней, – больше утверждение, чем вопрос.

– А ты нет?

– Ну… – Василиса достала из внутреннего кармана пиджака шоколадный батончик – маленькая слабость – и протянула его Соне, но та лишь покачала головой, – когда я была еще по-детски глупа и слаба, чтобы защитить себя, то подвергалась сексуальным домогательствам со стороны отчима, – Василиса распечатала батончик и тяжело вздохнула. – Моя мать не верила мне. Защищала его так, словно это он ее ребенок, а не я, – тихий смешок. – Думала, что так я просто хочу избавиться от него, поскольку не смогла принять в семью. – Василиса откусила большой кусок от батончика и медленно жевала, словно давала себе время подумать, взвесить, успокоиться. – Что из этого любовь? Его нездоровый интерес ко мне? Ее слепые чувства к мужчине, который стал ей дороже дочери? Или ее материнство, которое она предала? Я не говорю, что не верю в нее. Но если она бывает только такой, то я не хочу о ней ничего больше знать.

– Ты так просто говоришь об этом, – Соня смотрела пристально, не моргая. Василиса не знала, какие эмоции испытывала новоиспеченная знакомая, поскольку ее глаза были спрятаны за темными линзами. – О домогательствах и матери… Многие хотели бы скрыть подобный факт биографии. Кроме того, мы с тобой едва знакомы. Тебе не кажется странным говорить со мной об этом? Я бы даже сказала, что это опрометчиво.

– Я не стыжусь себя, – Василиса тепло улыбнулась. – Это мое прошлое. От него не спрячешься. Его невозможно забыть. И в нем я не сделала ничего постыдного и неправильного. Это другим нужно стыдиться… Поэтому мне не страшно говорить о нем. И уже даже не больно. Почти… Если ты хочешь рассказать об этом всем и каждому – я не буду останавливать. Но не думаю, что тебе это интересно, – Колычева шутливо подмигнула. – Ты похожа на девушку с собственными, не менее постыдными секретами.

После этого разговора Василиса еще не раз встречалась с Соней на крыше и разговаривала с ней по душам.

Февраль. Год поступления Колычевой

[17.02.2023 – Пятница – Вечер]

Василиса ехала в лифте, прислонившись спиной к зеркалу и погрузив руки в карманы брюк. Несмотря на обещание Полины – после пробуждения легче не стало. Словно наваждение, все ее мысли были заняты лишь Соней. Она прокручивала в голове разные сценарии, пыталась понять, могла ли существенно на них повлиять. С горестью осознавала, что в первую очередь терзалась не из жалости, сочувствия или элементарного человеческого участия, а из мнимого чувства вины. И было что-то еще, что Василиса не могла распознать.

Коридор шестого этажа был таким же темным, пустым и слабо освещенным. Раньше Василиса никогда здесь не была. Территория старост – негласное правило, которое никто не смел нарушать. Но она все равно пришла, сама не до конца понимая зачем. Ноги точно сами привели ее. Перед ней наглухо закрытая дубовая дверь с легким красным оттенком, на ней табличка цвета бордо с темно-зеленой окантовкой: «Горский С. Староста академии». Василиса ощутила себя совсем крохотным, беззащитным ребенком: дверь казалась огромной, давила на нее, не позволяя дышать.

Она накрыла ладонью рельефную древесину, прикрыла глаза и попыталась успокоить сбившееся дыхание. Осторожно постучала костяшкой среднего пальца. Подошла ближе, чуть склонила голову. Прислушалась, но ни шагов, ни каких-то других посторонних звуков, свидетельствовавших о том, что комната не пуста, не услышала. Облегченно выдохнув, Василиса сделала шаг назад и уже намеревалась уйти, а точнее сбежать, когда дверь перед ней резко распахнулась. На пороге стоял Горский с мокрыми после душа волосами, в пижаме – все той же, из форменного гардероба. Василиса не без удивления отметила, что никогда прежде не видела Горского настолько неформальным.

Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Колычева пристально всматривалась в разноцветные глаза и не могла отвести взгляд: один глаз ярко-зеленого цвета, другой – небесно-голубого. Они были холодны, безэмоциональны и пусты. Лишь на мгновение глаза Святослава сверкнули каким-то странным влажным блеском.

– Войду? – коротко спросила Колычева и переступила порог комнаты, поскольку Горский без лишних слов отошел от двери, приглашая гостью. Он плотно прикрыл дверь, послышался характерный щелчок. – Скажи, что это все не из-за вас.

– Ты волнуешься за меня или за себя? – Святослав накрыл голову полотенцем и стал беспорядочно промакивать волосы.

– Кто сказал, что я волнуюсь? – огрызнулась она, поскольку нервничала. Поскольку действительно волновалась.

– Я ничего не знаю, как и ты, – Святослав вдруг остановился с полотенцем на голове. – Посмотри на меня, – он коснулся пальцами узкого подбородка и приподнял лицо Василисы. – Что это с тобой? Мало спишь? Глаза какие-то опухшие.

Горский нахмурился и чуть склонил голову к плечу, подушечка большого пальца скользнула по небольшой ссадине на скуле.

– Что это с тобой? Беспокоишься? – наигранно удивилась Василиса, оскалившись. Сделала шаг назад, чтобы избежать прикосновений. – Перестань, тебе не идет. И вообще, – она уперлась указательным пальцем в плечо Святослава, – это все из-за твоего друга.

– Я говорил тебе не трогать Игоря, не встревать в его конфликты. Не вмешиваться в это подобие отношений. Сколько раз мы это обсуждали с тобой? Это просто не твое дело. – Горский шумно вздохнул. – Впрочем, и не мое.

– О!.. Не твое дело?! – Василиса повысила голос, но осеклась, подумав, что их могли услышать, и продолжила уже тише: – Ты его друг! Игнорируя, ты просто разрешаешь ему делать то, что он делает.

– Логика – это не твое, – сухо произнес Горский и пристально посмотрел на Василису. – Это личная жизнь Игоря, и я не вправе в нее вмешиваться. Ты слишком многого требуешь и ждешь от дружбы.

В ее взгляде что-то изменилось. Василиса вздернула подбородок в защитном жесте и презрительно