Последний кайдан - Элла Чак Страница 12

– Прекратите! – раздался третий голос. – Вы беспокоите их! Самим понравится, если вас за косы будут дёргать?

– У кого это голос прорезался? Смотри, Сумико, наша серая мышка, оказывается, умеет говорить!

Девушка, вступившаяся за саркофаги, стояла ко мне спиной. Я видел два пучка волос, школьную форму с серой юбкой плиссе и сжатые в кулаки ладони. «Чёрт… Только бы девчонки начали рвать лохмы друг другу, а не… ну не знаю… манекенам… чем бы они ни были».

Но Сумико и Сора сразу потеряли интерес к однокласснице, и со второй попытки руки Соры дотянулись до цели и выдрали клок чёрных волос. Цепи саркофага издали звук, похожий на человеческий женский стон.

– Ай! За кольцо эти лохмы кукольные зацепились! – начала озираться Сора, пытаясь понять, не заметила ли экскурсовод её шалость.

Сумико схватила половину пряди.

– Всё равно они неживые! Дай мне сувенирчик!

«Это радует, что неживые… Пора отсюда выбираться. Интересно, как открыть цветочную воронку обратно в зал Тоси?.. Боги, что я несу!»

Когда я шагнул от стены, девушка с пучками на макушке обернулась.

– Симатта[29]…

Эта была девушка из моего сна. Та, на плечах которой сидели мыши. Глаза её полыхнули оранжевым, губы сжались от удивления, что я здесь. Как и у меня от удивления, что она здесь.

Что-то коротко лязгнуло за спиной школьницы, подошла учительница, и наш с девушкой зрительный контакт прервался.

– Мэй-сан, не отставай от группы. Ты не видела Хигу-сан и Сасаки-сан?

– Нет, не видела. Здесь их нет, – ответила девушка, чьё имя я теперь знал.

Её звали Мэй, и она не сводила с меня взгляд, отвечая учительнице. Женщина посмотрела в ту же точку, что и ученица, но для неё я был прозрачным и невидимым.

– Идём, Мэй-сан, – позвала её учительница, поёжившись. – Интересно в Окуре, но жутко, разве нет?

Девушка пожала плечами.

– Мне всегда недостаточно знаний. Теперь моё «мало» получило чуть больше, – озвучила она мою мысль в тот момент, когда я шагнул в круг из синих лепестков.

Она моргнула, прошептав: «Помоги мне!» – и меня впечатало в стену, ставшую воском, а потом синим вихрем лепестков.

* * *

Открыв глаза, я понял, что лежу щекой на дощатом полу. Голова прижата к ведру, в руке я сжимаю влажную тряпку. Вокруг никого. Ни учеников, ни сенсея. Только отпечатки босых ступней коричневого цвета, зашлёпавших весь пол. Зная, что нельзя оставлять ни пятнышка, мучаясь головной болью, я приступил к уборке.

Закончил на рассвете, когда из офиса, расположенного над лестницей, вышел сенсей и протянул на подносе небольшую чашку чая.

– Я выпью, и вчерашнее повторится снова?

– Упадёшь ли ты в обморок на тренировке? – пожал он плечами. – Всё это твой дух болезненный, – ткнул он пальцем мне в грудь. – Потому что нормальные люди не вырывают себе руки и ноги, когда им захочется.

– Сенсей, вчера я… провалился куда-то. И узнал имя девушки из сна.

– Куда же ты провалился? В кроличью нору? В дыру? В круг?

– В круг?

– Всё во вселенной состоит из кругов судеб и предназначений. Иной раз круги наслаиваются, соприкасаются, путаются между собой. Некоторые замыкаются сами. Другим нужна помощь.

– Я был в круге из синих лепестков сакуры, а потом… в Окуре. Так учительница назвала деревню. И там висели саркофаги с девушками – не то мумиями, не то манекенами… Её зовут Мэй.

– Мумию или манекен?

– Девушку из сна. Не ту, которая с луком и стрелами, а вторую, с мышами на плече. Она видела меня. Глаза у неё были… как огонь.

– Встретишь ты её! Всё равно встретишь! – смеялся учитель.

– Как мне её найти?

– Как все ищут. Как все…

– В интернете?

Я приготовился получить классический шлепок тряпкой по макушке. Тоси посмотрел на меня как на хикикомори[30].

– Как все – такие, как ты!

– Больные?

В этот раз шлепок достиг своей цели.

– А ещё владеешь синей свечой с четырьмя фитилями… – покачал он головой. – Кто-то рождён, чтобы на метровый пьедестал подняться, а кому-то и вершины Фудзи недостаточно.

По своему обыкновению, Тоси ответил на мои вопросы набором боевых элементов, похожих на танец, полёт, скольжение и медитацию. Я повторял, запоминал движения с точностью до самого мелкого колыхания обрубленных мизинцев. Единственное – хоть я и был в пять раз моложе сенсея, уставал в пять раз быстрее, чем он.

Тоси не останавливался три часа, пока на последнем издыхании я наконец не рухнул на татами, задыхаясь и кашляя. В гло́тке стало тепло. На татами и мои руки брызнули веснушки алой крови.

Вместе со мной остановился и сенсей, и из его рта вырвался рык, похожий на гортанный вой:

– Пор-р-р-ра!

И тут вместо учителя на меня уставился белый волк с горящими алыми глазами. Может, мы каких-то микробов пятисотлетних надышались, когда зажглись четыре фитиля свечи, или нужно купить другое чистящее средство для полов?

Я отполз подальше от волка.

– Сенсей! Что происходит?!

– У тебя нет времени, Киро. Пора тебе узнать, кто я.

– У меня полно времени!

Я не верил, что веду беседу с оборотнем. Волк был в три раза крупнее обычного, с его морды свисал длинный мех, точь-в-точь такой, как борода сенсея. Пасть его горела алым, как и его глаза. Шерсть на загривке встала дыбом. Коричневая слюна закапала весь пол, который я оттирал до блеска после каждой тренировки.

– Завтра ты попросишь о смерти, Киро, и станешь оборотнем вместо меня.

– Нет! Я не собираюсь просить ничего такого, сенсей!

Волк огрызнулся и одним движением лапы повалил меня с ног, едва мне удалось подняться.

– У тебя нет выбора. Выжить и не умереть – не одно и то же.

– Бред!

Я схватился за голову. Тоси слишком часто лупил меня тряпкой по голове. Наверное, повредил какой-то нужный мозжечок…

– Или я тебя убью и ты выживешь, или ты просто умрёшь.

– Какая-то странная логика – жрать меня, чтобы спасти!

– Что мне жрать? Твои мослы и твой яд?

– Яд? Какой яд? В чае, да?

– В твоей крови, Киро. Я Оками, хранитель священной рощи и храма Ёцумо. Мне подчиняются нурарихёны, верховные демоны-ёкаи. С моей смертью ты получишь мою память и все знания, Киро. Только так ты найдёшь ответ на вопрос, кто ты и в чём твоё предназначение… Я ждал тебя, Киро, всю свою жизнь более пяти столетий.

– А просто так не можете сказать мне, сенсей? Если знаете, скажите, и убивать меня не придётся!

– Чтобы услышать, научись слушать.

– Но я не понимаю!..

– Вот мой